Мечник. Око Перуна - стр. 22
– А, ну понятно, – прервал его Харальд, – значит, все-таки пока деревянные куклы грести не могут. А плыть-то мне нужно именно сейчас!
– Тогда делать нечего, нужно здесь норвежцев ждать, попутного корабля.
– Да уж, дождешься тут, может, норвежцев, а может, еще чего веселого… Места тут небезопасные.
Но делать было нечего, на том и порешили. Корабль был поставлен на якорь. Грек углубился в чтение мудреной книги, извлеченной им на белый свет из корабельного сундука, а викинг занялся детской забавой – закинул удочку и сел, свесив ноги с борта. Сколько им предстояло так провести времени?
Харальд надеялся, что удача наконец повернется к нему лицом и старые ли родительские боги, или новый греческий бог пошлют ему попутный боевой норвежский корабль под командованием какого-нибудь дружественного ярла или хевдинга. Для привлечения удачи у него на груди висели сразу два амулета: серебряный молоточек Тора, семейная реликвия, доставшаяся ему от дяди, и золотой греческий крестик.
Правда, большой надежды ни на молоточек, ни на крестик не было. Дядя, прежний владелец оберега, прожил жизнь не очень-то счастливую и погиб хоть и с мечом, но без особого толку. А крестик был им найден в сундуке, в котором с давних пор хранилось добро, награбленное одним из его отважных прадедов в византийском городе. Сохраняет ли крестик, добытый таким образом, свои свойства, Харальд не знал. Судя по всей его прежней жизни – не особо. А впрочем, на судьбу было жаловаться все-таки грех. Все его товарищи стали кормом для рыб, а он вот сидит живой и здоровый. И скоро какая-нибудь глупая рыбешка, для которой кусочек хлебного мякиша покажется аппетитней погибшего викинга, сама станет добавкой к его обеду.
Солнце между тем неуклонно поднималось к зениту. Харальд смотрел на поплавок, периодически, однако, не забывая окидывать взором морской горизонт. Дул легкий теплый ветерок, дромон мерно покачивался, горизонт был пуст, стихли чайки, слышно было, как Архимед переворачивает страницы толстенной книги.
Неторопливые мысли об оберегах, о дяде, о стародавних викингах и собственной судьбе медленно перешли в дрему.
Сколько продолжался его сон, сам Харальд сказать бы не смог. Зато пробуждение было ярким. Руки, по-прежнему державшие удочку, почувствовали поклевку. Инстинктивно потянув снасть, рыболов-мечтатель проснулся, но вместо ожидаемой крупной и аппетитной рыбины увидел высовывающуюся из-за борта крупную, но совсем не аппетитную физиономию. Ругнувшись от неожиданности, Харальд, не рассуждая, коротким резким движением ударил сапогом прямо по страшной роже и уже через долю мгновения крепко стоял на ногах, а в руке его был зажат двухвершковый скрамасакс. Военная выучка не подвела. Еще бы немного – и сам конунг оказался бы за бортом.
Раздался громкий всплеск. Харальд перегнулся через борт и увидел, что свалившийся в воду человек погрузился было с головой, но тут же вынырнул и с огромной скоростью поплыл в сторону небольшой лодки, которая покачивалась на волнах в двадцати саженях от корабля.
Норвежец метнулся в поисках лука, но вспомнил, что все оружие спрятано в рундуках под палубой, понял, что все равно не успеет, и только досадливо стукнул кулаком по резным перильцам. Шпион ушел.
Звук удара и всплеск привлекли наконец и внимание с головой ушедшего в чтение Архимеда: