Меч равновесия - стр. 26
В голове мелькнула спасительная и, казалось бы, всё объясняющая мысль: «Может, я при падении звезданулся головой и съехала крыша? А сейчас я на улице Кубяка в дурике?»
В это время вполне реальные обвешанные оружием бомжи предприняли попытку приблизиться. Павел взялся за голову. Руки наткнулись на сферу. Он похлопал себя по груди – так и есть, под ветровкой был надет бронник. Из оперативки торчала рукоять штатного ПээМа, а в кармане лежал изъятый у Беса наган.
Мозг отказывался воспринимать происходящее. Или это чья-то недобрая шутка, или я на самом деле нахожусь у дикарей. В голове всплыли похождения Хэнка из книги «Янки при дворе короля Артура». Какой-то маразм, Павел передернул плечами.
Между тем дикари взяли его в плотное кольцо и по команде устрашающего вида предводителя кинулись к нему с очевидным намерением взять в плен. «Ну, вот ещё, – подумал капитан. – Какие-то зачуханные бомжи собираются полонить офицера армейского спецназа».
Когда дело дошло до рукопашной, капитана чуть не стошнило от отвращения. От немытых тел его новых знакомых не просто пахло, а отвратительно воняло. А из выдыхающих воздух ртов несло смрадом от ни разу не чищенных зубов. Почему-то этот запах до конца уверил Павла в том, что он действительно оказался у дикарей то ли на другом краю света, то ли в другом временном измерении.
Это понимание требовало адекватных действий во имя личной безопасности. И уже ни о чем не раздумывая, Павел, пользуясь техникой рукопашного боя, которая гласила, что для победы не трать своих сил, а воспользуйся силой противника, стал, словно щенков раскидывать нападавших.
Мечи, копья и палицы летели в одну сторону, а их незадачливые хозяева в другую. В ту пору самым крутым считался боец, который безо всяких затей либо ударом кулака, либо дубины сшибал наземь своего супротивника. Поэтому обезоруженные и позорно валяющиеся на земле воины не могли взять в толк, что произошло. В их понимании один безоружный воин не мог в течение нескольких мгновений справиться с десятком вооружённых бойцов.
Видя, что никто убивать их не собирается, незадачливые нападавшие, кряхтя и потирая ушибленные места, стали подниматься на ноги. Восхищённо цокая языками, они с детскою непосредственностью разглядывали непобедимого батыра.
– Послушай, Джамуд, может действительно посланник неба, – обратился к десятнику один из воинов. Я хожу в набеги уже двенадцать лет, но такого непобедимого воина вижу впервые.
Павел почему-то понимал их речь, хотя чувствовал, что разговор происходит не на русском языке.
– Нет, Плешивый, просто он очень сильный воин, – ответил ему тот.
– Мужики, подскажите, куда это меня занесло? – встрял в разговор капитан.
Все уставились на Павла, словно он был привидением.
– Ну что смотрите, чумазые, не верите, что я могу так запросто по вашенскому базлать, – Павел, сам не зная почему, скатывался на блатной жаргон, но ему казалось, что нормальная речь для этих псов войны будет непонятна.
Его догадку насчёт их специальности подтвердили слова предводителя:
– Ты находишься в стане непобедимого хана Курата, а мы его воины. Поведай нам, какого роду-племени ты сам и как сюда попал? Неужели тебя принёс к нам смерч?
Капитан несколько мгновений соображал, в каком качестве ему предстать перед этими детьми природы. Если представиться посланцем Богов, то, того и гляди, начнут требовать подтверждения моего божественного начала.