Меч и ятаган - стр. 110
– Сию секунду, отец! – поклонился Юсуф, схватил Нико и вытащил его из комнаты.
Во дворе Юсуф крикнул Аббаса, который появился из темноты и увел Нико за собой по коридору. В темноте Нико смутно различил Мехмеда и взглянул на него. Мехмед усмехнулся и ушел в покои Фарука.
Аббас отвел Нико в одну из бань в дальнем конце двора – заброшенную купальню. Мавр запер дверь на ржавый засов и ушел.
Нико скорчился на кафельном полу. Через некоторое время он пошевелился, пытаясь найти более удобное положение. Он заполз в угол, перевернулся на спину, поднял ноги, уперся ими в стены и ощутил облегчение, когда кровь наконец отхлынула от промежности. В тишине послышалось шуршание крыс. В ужасе Нико повернулся на звук, но крысы уже скрылись во мраке. Они наверняка чуют страх и беспомощность, подумал Нико. Он знал, что крысы инстинктивно чувствуют слабость, и боялся, что они сгрызут его яички, привлеченные запахом крови. Однажды Нико видел, что они сделали с козленком, который попал в капкан и истекал кровью. Крысы пришли ночью, и он все еще помнил окровавленные останки, которые обнаружил наутро. Прикрыв руками промежность, Нико начал молиться, добавив к длинному списку врагов, которых он просил покарать, еще и крыс. О том, что ждет его утром, Нико пытался не думать. Ему было хорошо известно, что такое палочные удары. Но сильнее, чем боль и страх, его мучила мысль о том, что Леонардус уплывет через два дня, а Нико останется здесь. Он знал, что не сможет прожить всю жизнь рабом, сражаясь с Мехмедом и крысами. Если сбежать не получается, лучше умереть.
Посреди ночи он проснулся от шума и замахал руками от ужаса, боясь, что это крысы.
– Нико! – донесся шепот. – Нико! Ты жив?
– Иби! – с облегчением воскликнул Нико. – Да, жив.
Он опустил занемевшие ноги на пол, перевернулся и встал на колени, пытаясь подняться. Между ног все еще пульсировала боль, но уже стало полегче, и теперь он мог двигаться. С трудом поднявшись на ноги, он подошел к окну. Нико едва доставал до низа окна, поэтому встал на цыпочки и увидел шевелюру Иби в лунном свете. Иби подошел ближе и взял Нико за руку:
– Ты в порядке?
– Кажется, да. Они… Мехмед… побил меня. – Он быстро объяснил другу, что с ним сделал Мехмед.
– Ох, как жаль, дружок! – присвистнул Иби. – Это я во всем виноват, дал ему перехитрить себя. Да будь я проклят… Кстати, я тебе кое-что принес, – добавил он, протягивая в окно сверток. – Это от повара, говорит, что тебе понравится больше, чем сладости.
– Еда? Я не могу есть, у меня живот…
– Это лекарство называется опиум. Съешь то, что я тебе дал, утром, на рассвете, до того, как за тобой придут. Съесть надо целиком. И тогда будешь витать в облаках… пока тебя не заберут.
На самом деле повар сказал, чтобы Нико ел по кусочку в течение десяти дней – принятая за один раз, такая доза убила бы его. Но Иби своими глазами видел, что делается со взрослым мужчиной после двухсот ударов по пяткам, поэтому решил, что опиум – куда более гуманный способ, которым его юный друг сможет уйти из жизни.
– Понял меня? Доверься мне. Съешь все до конца.
– Хорошо, – положив пакет на пол, пообещал Нико. – Иби?
– Да.
– Как ты думаешь, рыцари когда-нибудь освободят меня?
– Обязательно!
– Вот и я так думаю. А Леонардус говорит, что не будет этого никогда.