Меч Эдриджуна - стр. 30
– За твоего отца, малыш! За храброго Гаэтано Кро – лучшего из воинов этой дряхлой, умирающей планеты!
Преподаватель выпил, крякнул и так сдавил бокал, что тот рассыпался в осколки.
– В общем, я понял, что таким образом мне долг не отдать, – развел руками сэр Уоллес, – и мы расстались. Не то чтобы так решили, но Гаэтано встретил твою мать, мне предложили членство в ордене, и мы не стали так уж крепко держаться друг за друга. Ныне, видишь, я дослужился до магистра, а друг мой так и скитается по свету, торгуя мечом и оставаясь любящим мужем. Вот только детей у него и Амелиты никак не появлялось. И потому пятнадцать лет назад, когда в руках ордена появился розовощекий малыш, я вспомнил про него и отправил письмецо…
– Значит, это вы выбрали мне родителей, сэр Ричард Уоллес?
– Обниматься не надо, – придвинул к себе целый бокал учитель. – Обойдемся без соплей.
– А где мои настоящие родители?
– Перед смертью узнаешь. – Сэр Уоллес опрокинул бутылку над бокалом, потряс, но так ничего и не выцедил. Недовольно хмыкнув, подбросил: – Трунио!
Битали опять не заметил, когда бывший наемник успел выдернуть палочку. Бутылка же, не успев долететь до потолка, исчезла, обратившись в невидимую глазу песчинку.
– Мсье Кро, будьте так любезны. Там, возле входа, стоит корзина с бутылками. Подайте мне одну.
– Почему вы назвали нашу планету дряхлой и умирающей, сэр Ричард Уоллес? – спросил юноша, выполняя просьбу учителя.
– Ты совсем молод, малыш, ты не замечаешь перемен. – Преподаватель ткнул палочкой в горло бутылки, ничего не произнося, и наполнил бокал. Видимо, пробка исчезла. – Когда-то мы правили миром! Нам поклонялись, нами восхищались, нас слушались. Нам подчинялось все живое и мертвое! Ныне же мы пьем вино смертных, ездим на машинах смертных, живем в домах смертных, смотрим фильмы смертных, старательно прячемся от смертных. Мы стали напоминать вшей, которые живут в шерсти буйвола, питаясь его кровью и греясь его теплом. И все великое достоинство вшей состоит лишь в том, что их никто на себе не замечает. А иначе недолго и дуста нюхнуть.
– Но мы люди… – сглотнув, возразил Битали. – У нас три души, мы владеем силой, мы почти неуязвимы и почти бессмертны.
– Хорошее слово «почти»! – расхохотался сэр Уоллес. – Вот уже несколько веков мелкие рода и семьи, ордена и братства грызутся меж собой, убивая друг друга, вытравливая проклятиями, насылая порчи и пестуя демонов. Нас было около ста тысяч перед Первым Пророчеством, сто тысяч перед Вторым, сто тысяч перед Большой Войной и примерно сто тысяч сейчас. Смертные же из десятка деградировавших магов обратились в пять миллиардов. И этот мир теперь принадлежит им! Пятое Пророчество: «И смертные превзойдут могуществом магов». Когда Темный Лорд произносил его, над ним смеялись! Никто не верил, никто даже представить не мог, чтобы случилось подобное! И вот оно есть… Вши на шкуре, воображающие, что владеют и управляют быком!
Преподаватель решительно опрокинул в себя очередной бокал.
– Там, в святилище, – сглотнул Битали. – Там символ Пятого Пророчества соответствует знаку Хаоса.
– Тебя это пугает? Напрасно! – опять рассмеялся сэр Уоллес. – Хаос – это не погибель. Хаос – это путь возрождения. Весь этот мир вышел из первозданного хаоса. И он совсем не плох. Хартия Свободных выросла из хаоса Большой Войны. Будет новое возрождение и из хаоса Пятого Пророчества. У хаоса есть только один ма-аленький недостаток. После него мало кто выживает!