Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!» - стр. 15
Он кивнул и присел на корточки, она немигающим взглядом следила за ним. Выражения отчаяния, ненависти, ярости, страха сменялись на ее красивом лице.
– А твой змеиный хвост я съем! Чего добру пропадать! Эх! В китайском ресторане тебе бы цены не было…
– Не глумис-с-с-сь! Ты же муж-ш-ш-ш-чина…
– Если бы я был, как ты говоришь, мужчиной… Э-эх! – Андрей хлопнул себя по коленке. – Но нет, милая, ты ошиблась! Я крестоносец, рыцарь и христианин, три в одном, у меня к тому же целибат! Поэтому на первую встречную бабу я сразу так и не полезу! Да ты и не баба, так сказать, ни рыба, ни мясо! Вообще, я, видишь ли, терпеть не могу змей! Как представлю, что ты лягушек ешь…
Она в бессильной ярости заскрежетала зубами:
– Я отомщ-щ-щу! Ты ос-с-с-скорбил меня, как женщ-щ-щину ос-с-с-скорбил…
– Я же говорил, что бабы – гадюки подколодные! Сначала выберись, не все такие благородные, как я, могут попользовать, а потом шкурку на чемодан ободрать! Не дергайся! – Он намотал длинные волосы на кулак, поднял голову и взглянул ей в немигающие, черные, без белков глаза. – Совсем забыл! Так с кем ты вела беседы о моей скромной персоне?
– Это был черный ворон! Он называл мне твое имя и униженно прос-с-сил помощи! Раньше я не вмешивалас-с-с-ь в дела людей, только ради забавы, но с-с-сейчас-с-с! Ты ос-с-с-скорбил меня! Я найду тебя и отомщу! С-с-с-страш-ш-шно отомщу! Мы еще вс-с-с-стретимс-с-с-с-я…
– Уже горячее! – Андрей удовлетворенно покачал головой и с силой выдернул кинжал. Она выгнулась. – С одного его помощника я почти снял шкуру, с тебя тоже спущу, если встанешь на моем пути! Уноси ноги, пока цела! Ползи, в смысле…
Договорить он не успел: она, извернувшись, накинула петлю хвоста ему на шею и стала сжимать кольцо. Задыхаясь, Андрей успел подумать, что ее тело почему-то оказалось обжигающе горячим, слишком горячим…
– Ай-я!
Андрей пришел в себя от лютой боли, которая разлилась множеством уколов, непроизвольно дернулся, и тут же словно огненная лава прошлась по его измученному телу.
– Ай-я!
– Ты куда, дура, льешь?! Ты же ему плечо голым кипятком обожгла! Холодной смочи! Живо!
Из темноты, царящей перед глазами, донесся до боли знакомый голос, в котором Никитин сразу же узнал того самого Дитриха, копьем которого его вытащили из смертельной трясины. И моментально вспомнил все, испытав нешуточное облегчение.
«Я спасен, меня вытащили!»
Пронесшаяся мысль тут же была подмята ощущением дикого холода, который, как ему показалось, заполонил все его тело, превратившись в груди в огромную ледяную глыбу.
– Я ничего не вижу, – еле слышно пробормотал Никитин, не в силах не то чтобы поднять руки, а даже открыть веки. И тут же чьи-то крепкие ладони стали лихорадочно тереть ему глаза, а мягкий женский голос, такой грудной и милый, прошептал прямо в ухо:
– Потерпите немного, ваша милость! Она как деготь, тамошняя грязь, ее с трудом оттереть можно. Горит жутко, ничем не потушишь, если чистую с поверхности собрать. Мы ей щели во всех постройках заливаем, лучше раствора держит. Почти как рыбий клей, густая и ничем ее не промочишь! Только по первому морозцу она такой липкой становится. Оттого и Липанами это место называем.
– Фу…
Облегчение было искренним, Андрей до дикого ужаса испугался возможной слепоты. И тут же холод, на секунду отступивший от панического приступа, стал терзать его снова и снова, да так, что клацали зубы, а все тело заходило ходуном.