MCM - стр. 57
Нет, правда, портные Директората действительно добротно потрудились над их… даже невозможно называть это «формой №4, светской». Блузы приглушённых цветов с очерчивающими тёмными поясами в три пальца шириной, гармонирующие с тонкими редкими полосками – лазурно-пепельными у Селестины и вишнёво-шоколадными у Сёриз – на белизне простых юбок-колокольчиков и курток с уменьшенными муффонами плеч. И всё из добротной ткани. Плюс, что немаловажно, без жёсткого корсета вопреки требованию времени. Девушки, бунтующие против этого – что в прямом, что в переносном смысле – набирающего вес предмета туалета уже ввели в оборот фразочку: «Пойдите, сударь, и дирижабль в него затяните, а меня не раздувает!» Инженеры, услышав такое, вероятно, были бы весьма раздосадованы.
Не всё напарницы посмотрели, не всё успели оценить, но до чего же незаметно пролетели…
– Ох, пять часов! – провела простенькие расчёты и слегка ужаснулась на подходе к Йенскому мосту Сёриз.
– Это место непременно следовало экранировать. Всё-таки здесь платят не франками, а временем.
– А точнее даже так: франками – за настоящее, действительное и реальное – выбери по вкусу, – а временем – за будущее, грядущее и неизбежное, – уже догадываешься, что следует сделать.
– Что же, в рецепт не включены «наблюдаемое» и «возможное»? Пессимистично, моя дорогая, – спрыгивала с тени Трёхсотметровой башни на камни моста Селестина.
– Это всё накатывающее и преходящее. Ис-диспозитиф даёт о себе знать.
– Уверена, что это не мелюзга какая-то тебя задела? Такой большой город, а не то, что ходить – разойтись негде!
– Естественное объяснение. Ты утренняя себя бы дневную послушала. Нет, Сели, мы должны быть готовы. Затаимся и будем выжидать. М-м, как тебе вон то заведение? Обзор неплохой, есть перегородки и всё нужное, чтобы не нарушить цеховой этикет.
Мимо них продефилировали пользующиеся увольнительной на берег два моложавых статных офицера в русской тёмно-синей форме и кажется, уделили чуточку больше внимания платьям Селестины и Сёриз, чем рекомендуется в обществе, однако исправились парой лаконичных комплиментов, за что были прощены. Тембр показался Селестине знакомым, но то, должно быть, какая-то профессиональная лингвистическая аберрация, свойственная русской военной языковой школе. И хоть она старалась не сваливать всё в одну кучу и поберечь рассудок, всё равно получалось, что та троица как-то связана с… Ой, ну это.
– А пока мы идём, Сёриз, расскажи, кстати, что ты делала после кульминации ночного приключения? Я-то вот бесцеремонно плюхнулась в штабе, но ты появилась не следом за мной.
– Это такой интерес-извинение, что оставила меня там с кучей догадок? Ну, а что я могла придумать? Твой рыцарь без белого коня, но неплохо гарцующий сам по себе покрутился на месте с минуту и рысью ускакал куда-то в павильоны, так что я пошла туда, где видела тебя в последний раз, думала спуститься к реке.
– Но-о?
– Но мои намерения встретили препятствие. Какой-то невнятный – что в смысле появления, что в смысле вида – охранник увидел меня на мосту. Он – в прострации, а я вся в белом. Начал мямлить что-то про белых женщин на мосту и страшную участь, если он откажется со мной потанцевать и сказать, что я красивая. Позже-то я вспомнила, что это за предание. Нам надо бы взять в оборот. Так вот, не сбрасывать же в реку было и его в отместку за тебя? Я подыграла. Раз-два-три, раз-два-три, всё, молодец-красавец, сторожи дальше. Надеюсь, с ним всё в порядке. Быстро оглядела место схватки, ничего не нашла – да, твой ис-диспозитиф в первую очередь – и переместилась в штаб.