Майор Бойцов желает познакомиться - стр. 11
Рядом с Бойцовым я все время испытываю какое-то странное, щемящее чувство. Будто бы немного жаль, что он совершенно не видит во мне девушку. И опять, в связи с моими феминистическими взглядами, возникает ужасный диссонанс. Получается, за что боролись, на то и напоролись, так?
– Не обижайся, Валерия. – Тимур дружелюбно задевает меня плечом, пока его рука ловко управляется с рычагом коробки передач. – Вот знала бы историю государства Российского, сразу бы поняла, почему я тебе гвардейцем назвал. Ты вообще как училась? Двоечница, что ли? – Он подозрительно на меня смотрит.
– Почему двоечница? – тут же обижаюсь. – Я медалистка, только мне медаль не дали.
– Это как?
– А ее Динке Сапатовой вручили. Она дочка Василия Илларионовича, директора школы.
– Понятно, еще один… с пастбища.
Смеюсь, прикрыв рот ладонью, и мотаю головой:
– Да нет, Тимур Иванович, может, и правда Динка лучшей была? Я не знаю. Так что там с колготками-то? – киваю на коленки, напоминая.
– Колготки у тебя красные… – Бегло осмотрев мои ноги, он возвращает взгляд на дорогу. – Как чулки у гвардейцев при Петре Первом.
Я-то думала, это сексуальная фантазия, а оно вон оно как.
– Боже, зачем гвардейцам красные чулки?
Бойцов щурится.
– А битва такая была. При Нарве. Шведы русскую армию разгромили, выстояли только три наших полка. Вот Пётр и распорядился всех гвардейцев нарядить в красные чулки в память о подвиге их товарищей. Бой-то зимой был, от крови раненых и убитых снег стал красным.
– Стоп, – останавливаю его. – Все понятно.
Что от вида крови или даже воспоминания о ней меня мутит, показывать нельзя. Незачем старшему оперу об этом знать, а то до конца жизни буду за печатями в канцелярию ходить.
Тут же хочется стянуть с себя «кровавый снег». Вот ведь сравнение! Прикрываю коленки сумкой.
– Приехали, – произносит Бойцов, останавливаясь в парковочном кармане.
Оглядевшись по сторонам, я замечаю над входом в цокольный этаж дома напротив неоновую вывеску спортбара.
– Место-то хоть приличное?
– А то, – Тимур ухмыляется. – Одна звезда Мишлена.
– Почему? – ахаю я.
– Ну я же майор…
Смеюсь.
– Тика́ем, – кивает он, подхватывая телефон и бумажник.
– А как вы обратно поедете?
Мы выходим из машины.
– Как-как. Корочки ведь есть, не проблема, – пожимает Бойцов плечами.
– В смысле? – Шокированная, я останавливаюсь.
Прищуриваюсь, рассматривая широкий подбородок прямо перед собой. Пожалуй, самую любимую мной часть лица Тимура.
– Шучу, Завьялова. Я вообще-то здесь живу, – кивает он на панельную девятиэтажку, в которой и располагается спортбар.
– Да ладно? – округляю глаза. – Один?
Зачем я это спрашиваю? Мысленно бью себя по щекам.
– Конечно, один. Вернее, с Уликой.
– С кем? – пугаюсь.
– Кошка. Улика, – невозмутимо поясняет Бойцов.
Придерживая дверь, он галантно пропускает меня вперед. В баре приглушенный свет и совсем немного посетителей.
– Тимур Иванович, – кивает парень за барной стойкой. – Вам как обычно?
– Как обычно, Дэн, – гремит Бойцов у меня над ухом. – А девушке… – Его ладонь касается моей поясницы.
– Мне как вам, – пищу.
Совершенно забыла сказать: я вообще не пью алкоголь. Он странно на меня влияет. Но, пожалуй, сохраню это в тайне, как и свою сильнейшую гемофобию. А то Бойцов еще скажет, что я профнепригодна.
В уборной первым делом снимаю ненавистные колготки. С тех пор как Тимур рассказал историю про гвардейцев, только об этом и думала. Проверив прическу в зеркале, я прячу колготки в сумку и тщательно мою руки. Подумав, делаю то, что мне абсолютно не свойственно, – расстегиваю две верхние пуговицы на рубашке. Пристально себя разглядываю.