Маятник - стр. 8
Артем сжал плотно губы:
– Из Воркуты, вот и воркует. Ладно, бывай, – он выбросил окурок и спустился в салон.
Загородив проход, парень закричал на мужиков и баб, толпившихся у трапика:
– Ну, куда, куда? Буфет не работает. Колбасы нет. Не видите, что ли. Студентов везем. На практику.
Услышав про студентов, люди почему-то быстро разошлись. Открыв дверь, парень, как из рупора, проорал в салон:
– Ночуем. Часок можете погулять. Потом «Ракету» задраиваем. Кто не успел, тот опоздал.
По салону прокатилась волна эмоций и скрип сидений. Студенты высыпали на берег. Все остальные, за немногим исключением, остались в своих креслах, доедая оставшиеся припасы еды.
Последними вышли преподаватели, как всегда, о чем-то беседуя и не обращая внимания на возбужденную толпу подопечных, носившихся по берегу.
Берег был высоким. С него хорошо просматривался Амур. Чувствовалось его дыхание и сила. Под дальним берегом, касаясь краешком синих гор, висело ярко красное солнце. Артём с удовольствием смотрел на него, даже не напрягая зрения. Он сделал несколько кадров на разных выдержках и пошёл вдоль домов, тянувшихся односторонней улицей вдоль Амура. Деревня, действительно, была чем-то привлекательна. Во дворах суетились люди, бросая любопытные взгляды на незнакомых. Они подходили к калиткам и, облокотясь на них, вертели головами, разглядывая веселую публику.
Внизу уже бренчала гитара. Артем узнал любимую песню курса. «Провансальский звонок». Её с удовольствием пел весь курс. Звуки разносились в тишине, вызывая у Артема приятные воспоминания о прошлом.
На пристани стоял все тот же моряк и что-то высматривал, принарядившись в свой парадный костюм.
«Снимается», – догадался Артем и посочувствовал бедолаге.
К морячку подскочили девчонки, среди которых больше всех щебетала Оленька.
– Сама ты калоша речная, – расслышал Артем голос моряка.
– Ну, и пешочком пойдем, – слышались обрывки фраз.
Девчонки наседали, облепив парня со всех сторон.
– Да, все мои, – уже набычившись, отвечал паренек, явно проигрывая в интеллекте. -Уберем трап, а там, как хотите, – уже чуть ли не рычал парнишка.
– А если я попрошу? – звонко пела Оленька.
– Берём только натурой, – продолжал игру матросик.
– Хам и дурак, – бросила Оленька. – Пошли, девочки, вон Верхолат с фотоаппаратом. Пусть нас сфотает на память об этой дыре.
Парень так и остался стоять с разведёнными руками и открытым ртом.
Артёму немалых трудов стоило отвязаться от весёлой компании. Пару кадров всё же пришлось сделать. Сам того не желая, он отсёк из кадра всех подруг и оставил только Ольгу. Под защитой объектива он мог свободно смотреть в её глаза, большие и лукавые, способные свести с ума любого. Словно библейская Ева, вогнать в искушение. Было поразительно, как это имя подходило к ней. Он намеренно долго выбирал ракурс, наводил резкость, словно испытывал её терпение, и всё это время её глаза сверлили объектив, словно пытались пробить толщу стекла. Ему совсем не хотелось делать преждевременных выводов и обольщаться вниманием со стороны однокурсницы. Скорее всего, это была игра. Чтобы не выглядеть идиотом, Артём решил не обращать внимания на подобные знаки внимания. Да и с некоторых пор вера в дружбу утратила в нём своё значения. Одному было проще. Правда, иногда приходилось сталкиваться с пустотой. А с ней бороться было почти невозможно.