Маятник - стр. 13
– Я кинжал дома забыл.
–Нэ пэрэживай. У меня есть.
Вокруг уже смеялись.
–А за что мы его будем убивать? –спросил поднимаясь Пашка.
– За то, что всэм не помог. За то, что единоличник.
– А ну! Пошли.
Ребята встрепенулись. Всем хотелось прогуляться. Усталости уже не было, и веселая толпа потянулась к утесу, оставив дежурить у вещей Колю и Сашу.
Артема увидели еще издалека. Он шнырял среди разомлевших под вечерним солнышком животных и только успевал делать кадры. Равнодушные к фотографу, те хлопали ушами и похрюкивали, пуская пузыри в грязные лужи.
Пораженные увиденным, все сразу позабыли причину поиска. Столпившись невдалеке, все ребята уставились на делового фотографа.
– Ты ничего покрасывее не мог найти? – возмутился Володька.
– Пока нет, – невозмутимо продолжая отщелкивать кадры, сказал Артем.
– Ты зачэм на свинэй пленку перэводиш? Тебе людэй мало, что-ли?
Одна их чушек резко вскочила и уставилась на толпу. Самый трусливый и вечно вьющийся подле Герки Болдырев рванул в сторону:
– Ой, мама! Она меня сожрет!
– Это боров, – пояснил Артем.
– А мне все равно, – продолжая с опаской глядеть на огромную свинью, глупо улыбаясь, произнес Болдырь. – В чушке главное – сало.
Артем вышел из окружения животных и зачехлил свой «Зенит».
– Ну да! Если свинья ничем не отличается от хряка, то тогда чем ты отличаешься от той же Тимофеевой?
Юрка сразу поглупел:
– Не понял. А причем тут Тимофеева?
Юрка был человеком безобидным и в тоже время почти бесполезным. Его доброта не приносила никому пользы, а мощная, плечистая фигура не соответствовала застенчивому и нерешительному характеру. Артемовская грубость мало кому понравилась, и компания, забыв про инцидент, пошла дальше.
Парней разместили в спортзале. Мест хватило всем. Каждый выбрал себе спортивный мат, а кому-то достались даже настоящие матрацы. Половина спортзала, по общему мнению, оставалась общей для всех.
Для девчонок отвели две классные комнаты, не очень уютные и вечно темные. Заботливая завхозша, очень напоминавшая старуху-процентщицу, скрепя сердце, выдала девчонкам по матрацу и раскладушке. В довершении она вручила, под личную ответственность преподавателей, ключ от учительского туалета, который, правда, собственноручно заколотила на следующий день толстым гвоздем.
Парни сразу развалились на матах, наслаждаясь новым местом. Сыпались шутки, иногда дубовые, в адрес того или иного студента.
– Рядовой Болдырев! – звучал громогласный Пашкин бас.
Юрка не служил в армии по многим причинам, поэтому не знал, как правильно отвечать:
– Чего тебе, Пашёк?
– Два наряда за неуставной ответ. Назначаю вас дежурным по роте.
Юрка конфузно улыбался, оглядываясь на товарищей:
– Вечно ты, Пашёк, со своими приколами.
График, тем не менее, был составлен. И, как специально, первым дежурил Юрка. Обремененный обязанностью, он неуклюже ходил по залу и стонал, обижаясь на беззаботных друзей, посмеивающихся над ним.
К вечеру, неизвестно с какой стороны появился Верхолат. Его приход вызвал много вопросов.
– Ты где пропадал?
– Он, наверно, всех свиней в посёлке перефотографировал.
– Мы твою пайку съели.
– Не подавились? – так и не ответив на вопросы, вывернулся Артем. – Расхаживая между матрасами, он выискивал удобное местечко, но таких уже не наблюдалось.
–Между прочим… В десяти км отсюда есть старинное нанайское село – Кальма.