Матросская Тишина - стр. 54
– Поняла, – подавленно ответила Вероника Павловна.
– Чем еще кроме книг и песен о летчиках ваш сын увлекается?
– Он у меня спортсмен. Вторая шпага Москвы среди юниоров. Тренер ему предрекает победы в будущем, если будет систематически заниматься. – В словах Вероники Павловны прозвучали нотки затаенной гордости. Она даже подняла голову и, виновато улыбаясь, смотрела в глаза Калерии.
– Напишите и это в своем письме. Это тоже характеризует сына с хорошей стороны. Возьмите и в школе характеристику. Ведь там о нем плохого ничего не напишут?
– Там напишут только хорошее, он редактор школьной стенгазеты, неплохо рисует, – Вероника Павловна почувствовала, как с души ее постепенно сваливается тяжесть ее вины перед сыном.
Условившись о том, что это письмо она напишет в самое ближайшее время, Вероника Павловна попрощалась с инспектором, и, как это всегда бывает у женщин мягкой души, растроганная вниманием и состраданием официального лица, которое искренне хочет помочь ей, она вышла из отделения милиции с чувством облегчения и надежды, что страшный день раскрытия лжи может в ее жизни не наступить. И тут же решила: каким бы ни был исход ее ходатайства – она обязательно сделает инспектору Веригиной какой-нибудь приятный для нее подарок, такой, чтобы он не казался взяткой, а всего-навсего был расценен ею как знак благодарности.
Дома Веронику Павловну встретил Валерий вопросом, который он последнюю неделю задавал чуть ли не каждый день:
– Ну как?.. Была в загсе?
– Была, – потерянно ответила Вероника Павловна.
– Ну и что?.. Нашли запись о моем рождении?
– Ищут, сынок… Пока не нашли…
– Это же безобразие! – раздраженно бросил Валерий. – В старых архивах находят записи восемнадцатого века, а я родился всего-навсего шестнадцать лет назад… Москва не горела, как при нашествии Наполеона, в ней не было наводнений, как в Петербурге при Петре Первом, а документы пропали. Если они еще не найдут их дней через десять – я напишу письмо в комитет народного контроля.
– А откуда ты знаешь, что об этом нужно писать в комитет народного контроля? – с испугом спросила Вероника Павловна.
– Мне посоветовал наш историк. Он знает, куда лучше всего надо жаловаться на эти загсы.
– Хорошо, сынок, мы так и сделаем… – вяло проговорила Вероника Павловна. – Если они не найдут через десять дней, мы вместе напишем жалобу в комитет народного контроля. – Мать подошла к сыну, обняла его за плечи и, заглядывая в глаза, ласково проговорила: – Ты не нервничай, сынок, все найдется… Многие документы перепутали, когда загс переезжал из одного здания в другое. А потом, работница, которая занимается архивными записями, сейчас в отпуске, придет через две недели. А временно замещающая ее – неопытная.
– Через две недели?! – вспылил Валерий. – А если эта работница заболеет или еще что-нибудь с ней случится?! Нет, я больше не могу ждать! Мне скоро будет семнадцать лет! Мне нужен паспорт!.. Через неделю мы едем в Белоруссию. Что я предъявлю администратору гостиницы, когда все ребята положат на стойку перед окошечком свои паспорта?!.. Нет, мама, я уже измучился в этом ожидании. Ведь разговор об этом свидетельстве идет чуть ли не полгода. Вначале ты его искала, а сейчас, когда убедилась, что оно куда-то затерялось, ты не можешь взять выписку из архива. Будь настойчивее, сходи на прием к председателю райисполкома, это тоже мне подсказал наш историк. Районные загсы входят в систему исполкомов. – Видя, что мать расстроена, Валерий подошел к ней, положил руку на ее плечо и, склонившись, преданно заглянул ей в глаза, в которых колыхалась такая безысходная тоска, таилась такая вина перед сыном, что она из последних сил крепилась, чтоб не упасть перед ним на колени. И рассказать ему все, что она полчаса назад рассказала инспектору по делам несовершеннолетних. Но остановил последний и крохотный островок надежды, который еще теплился в ее душе. И этим островком могло быть решение комиссии, на которой Калерия Александровна будет стараться отвести от Валерия и матери удар, который им обоим причиняет страдания.