Матрешка - стр. 6
– Победоносцев Тимур Олегович. Не ждали сегодня новых гостей, – прямо в лоб продолжает папа.
И такой говорящий взгляд в мою сторону. А что я?! Сама в шоке!
– Это вышло… спонтанно. Давно не виделся с Ольгой, а тут сегодня она приехала меня спасать, – и наклоняет голову к отцу, чтобы продемонстрировать свой пластырь после травмы. – Разговорились, и я признался, что мне некуда податься в новогоднюю ночь. Ваша дочь любезно пригласила меня, а я вот с опозданием, но все-таки принял её приглашение.
Смотрю на Небесного и не верю собственным ушам. Это когда он так красиво говорить научился, и даже без единого мата сплёл вполне себе правдоподобную историю. Хотя, мне казалось, что Ваня прямо с порога начнёт бить себя кулаком в грудь, требуя предъявить ему сына, о котором знать не знал.
– Ольга у нас … заботливая. С детства всех вшивых и уродливых бездомных котят домой таскала.
Теперь с недоумением смотрю на отца, что на ровном месте стал грубить незнакомому человеку. Это на него совсем не похоже.
– Папа…
– Что папа? – тихо, но так рычаще обрывает меня. – Думаешь, у меня единственная дочь забеременела, а я так и не выяснил, кто стал её первой любовью и отцом моего внука? Обижаешь, Ольга.
Я закатываю глаза и мысленно протяжно выдыхаю. Началось!
Да, папа подполковник в отставке, но в стремлении контролировать даже в кругу семьи никогда себе не отказывал. Я вообще боялась говорить им о ребёнке и тем более о моём решении его сохранить. Я любила Ваню и просто не могла избавиться от нашего чуда, пусть и ошибочного для него.
– Папа, не стоит, – я уверенно шагаю вперёд, перекрывая собой Небесного.
– Защищаешь значит этого обормота?
Вопрос с подковыркой, ибо для него, если я уже закрыла собой человека, то, естественно, защищаю.
– Нет. Даже в мыслях не было, но пап … сегодня праздник. Новый год. И мама сильно расстроится, – последнее должно подействовать наверняка.
У моего отца есть только одна слабость – его жена.
– Она и так расстроится, когда вся правда о твоём госте вскроется.
Но ведь можно и промолчать, да только не успеваю свести жертвоприношения к минимуму.
– Я не знал о ребёнке. Ольга мне ничего не сказала, – встревает Небесный, да ещё так некстати.
Вот вроде бы замечательно стоял у меня за спиной, мирно молчал. Мог бы и дальше никуда не отсвечивать. Писец!
– Оля? – требовательно, как хлыстом по пяткам для ускорения.
Ну всё! Сейчас отец нам ещё очную ставку устроит!
– Я не смогла ему сказать по ряду обстоятельств.
– Это ещё по каким таким?
– Да! По каким таким обстоятельствам? – подпевает бывший, вызывая у меня очередной приступ членовредительства, а в частности, засунуть эту тупую головёшку в духовой шкаф. Благо, тот ещё не остыл.
– Ты сказала, что отец Никитки отказался от него! – уверенно пытает меня папа, что становится дурно и страшновато, как и много лет назад, когда я впервые не оправдала его надежд.
Смотрю в родные голубые глаза и заранее мысленно прошу простить.
– Так и было. Он отказался от меня, а значит и от ребёнка. Папа, давай на сегодня закончим допрос. Всё равно, что было уже не изменить. Иван сегодня прозрел и решил поставить точку. Вот сейчас и поставим. Да, Небесный?
Мой намёк понятен даже ежу, но Ваня не ёж!
– Никаких точек, Оль. Я хочу увидеть сына.
Бывший стоит близко, дышит горячо в затылок и в его словах вагоны решимости. Да что с ним такое? Неужели всё-таки травма головы открыла новые грани его шизофрении.