Матильда Кшесинская. Любовница царей - стр. 34
– Ты еще молод, – заключил он, снова переходя на русский. – Потерпи…
То был чувствительный щелчок по носу. Доводы маэстро показались ей обыкновенной отговоркой. Ну, какое все это имеет значение? Страдала ты в жизни или нет? Кого подобные вещи интересуют в балете? На пуантах надо уверенно стоять, остальное – мелодекламация!.. Она старалась выкинуть неприятный разговор из головы. Ни словом не обмолвилась о случившемся с Ники, зная наверняка, что одного только ее намека на несправедливое к ней отношение было бы достаточно, чтобы Петипа уступил. Нет, нет, у нее есть самолюбие артистки, в подачках она не нуждается. Не хотят, не надо!..
Вкус от проглоченной горькой пилюли еще чувствовался во рту, когда от того же Петипа последовало уже известное читателю предложение: станцевать в «Калькабрино» вместо заболевшей Брианца. Думай, что хочешь.
Постигнуть логику решений всемогущего хореографа было не просто. «Сочинитель балетов», как называли Петипа, постановочные свои секреты держал при себе. На репетиции приходил с готовыми идеями, скрупулезно продуманной композицией мизансцен – будущий спектакль был полностью выстроен в его голове. Не дай было бог заикнуться в его присутствии о собственном видении рисунка роли – он тут же принимался темпераментно размахивать руками:
«Сильвупле! Делайт, как я!»
«Петипа был молчалив, мало с кем говорил, – вспоминала Любовь Егорова. – Обращался к нам всегда в одних и тех же выражениях: «Ma belle! Ma belle!» Все его очень любили. Тем не менее дисциплина была железная. Когда он входил в репетиционный зал, все вставали, не исключая балерин».
Артисту надлежало быть послушным инструментом его неистощимой фантазии – и только.
Впрочем, проявлял он в ряде случаев и великодушие. Уступал, видя, что у балерины не «вытанцовывается» какой-либо элемент, придумывал на ходу (не в ущерб общей стилистике) более удобный для исполнительницы вариант движения или позы.
– Карашо, ма белле! – говорил, улыбаясь в мушкетерские свои усы. – Не нравис, я переменил.
Переиначить балетную фразу для него не составляло труда. Да что фразу? В дни коронационных торжеств в Москве, когда на престол вступал четвертый за время его театральной службы в России монарх – Николай Второй, он в несколько дней перелицевал вместе с композитором Дриго готовый к постановке, полностью отрепетированный балет.
Событие снова было связано с Кшесинской.
2
В Неве к тому времени немало утекло воды, многое чего случилось в мире.
Умер в ливадийском имении в Крыму от прогрессирующего нефрита император Александр Третий. Через неделю после похорон состоялась свадьба нового государя Николая Второго с принявшей православную веру Алисой Гессенской, называвшейся теперь Александрой Федоровной. Ввиду чрезвычайности обстоятельств полагавшийся в подобных случаях при Дворе годовой траур был отменен.
«Что я испытывала в день свадьбы Государя, – пишет Кшесинская, – могут понять лишь те, кто способен действительно любить всей душою и всем своим сердцем и кто искренне верит, что настоящая, чистая любовь существует. Я пережила невероятные душевные муки, следя час за часом мысленно, как протекает этот день… Я заперлась дома. Единственным моим развлечением было кататься по городу в моих санях и встречать знакомых, которые катались, как и я».