Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин - стр. 34
Бесы же готовились к жестокой провокации на Ходынском поле, выбранном для торжеств не случайно. Кто выбирал? Вот в чём вопрос. Ясно, что не государь, которому, если даже отбросить правду о его милосердии, о его человеколюбии, если даже, идя на поводу у пасквилянтов, назвать его жестокосердным и кровавым, было бы крайне невыгодно начинать правление с обильного пролития крови.
Готовились слуги тёмных сил, уже назначивших грядущую смуту в России. Ну а для чего нужны были кровавые драмы? Для того чтобы подорвать веру в царя, веру в самодержавный строй, который иначе разрушить было бы невозможно.
В этом убедились бунтовщики и государственные преступники, получившие в истории наименование декабристов. Один из них во время шествия к месту преступления на Сенатскую площадь заговорил с солдатом, который интересовался целью похода. Сановный преступник решил сказать правду, чтобы проверить реакцию. До этого солдатам лгали, выдумывая всякие небылицы, вплоть до того, что надо спасти жену Константина Павловича Конституцию. А тут пояснил, что идут, так сказать, за светлым будущим, правда, не уточнил, что за светлым будущим своим, а вовсе не солдатским. То есть свергать царя. Солдат поинтересовался, а кто же будет царь. Он никак не мог понять, что значит свергать. Заговорщик ответил, что никого не будет. Солдат твёрдо заявил, что такого просто не может быть. Тогда заговорщик, имя которого называть не хочется, понял, сколь опрометчиво решилась горстка изменников на этот бунт. Народ не был готов к тому, чтобы жить без царя. Царская власть всё ещё отождествлялась с порядком в стране, с защитой простого народа от алчных помещиков.
Так вот, чтобы самодержавная власть не отождествлялась с тем, чем она и была, предстояло подорвать доверие в неё, обвинив в кровавости.
19 мая 1896 «Правительственный вестник» за номером 108 распространил телеграммы следующего содержания:
«Москва, 18 мая. Блистательное течение коронационных торжеств омрачилось прискорбным событием. Сегодня, 18 мая, задолго до начала народного праздника, толпа в несколько сот тысяч двинулась так стремительно к месту раздачи угощения на Ходынском поле, что стихийною силою своею смяла множество людей…»
Утром 18 мая в давке погибли 1389 человек и 1300 получили тяжёлые увечья…
Но что же произошло? Как удалось бесам добиться такого страшного удара по самодержавию и по коронованному императору?
Дело в том, что в XIX веке на Ходынском поле располагались военные лагеря, а в конце столетия были построены Николаевские казармы. Они располагались на так называемом Военном поле, предназначенном для боевой учёбы войск. Было стрельбище, были и тактические учебные территории, подготовленные к проведению занятий по тактике и небольших учений. В 1892 году был построен деревянный храм Сергия Радонежского при военных лагерях. Началось строительство и помещений для проведения крупных выставок. В 1882 году там уже проходила Всероссийская художественно-промышленная выставка.
Вот это обстоятельство и позволило устроителям предложить для всенародного празднества именно Ходынку. Мол, поле, на котором проводятся выставки, вполне подходит для торжественных мероприятий. Но бесам-устроителям нужны были не помещения для выставки и не храм Сергия Радонежского. Им нужны были окопы, траншеи, ходы сообщения – словом участки местности, изрытые этими глубокими, в рост человека, фортификационными сооружениями. Для чего? Ну а для чего разбрасывали во время матча жвачку и прочую канцерогенную гадость западного производства? Для чего в дни прощания с Иосифом Виссарионовичем Сталиным слуги убийц вождя придумывали замысловатые движения народных масс с таким расчётом, чтобы обилие народа сошлось одновременно в узких местах и привело к давке. Случайностей в этаких делах не бывает.