Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин - стр. 29

Замечу, делал он это осторожно, чтобы не вызвать лишних сплетен и пересудов. Матильда сказала в мемуарах немало слов благодарности, и прежде всего за то, что её возлюбленный позаботился о том, где ей теперь жить. Трогательным она назвала «выраженное им желание, чтобы я осталась жить в том доме, который я нанимала, где он у меня так часто бывал, где мы оба были так счастливы. Он купил и подарил мне этот дом».

Много пересудов по поводу этого дома. Но вот рассказ самой Кшесинской. Это ли не лучший источник?

И не только Николай Александрович проявлял заботу о покинутой им против воли его балерине. Матильда вспоминала:

«…летом я часто гуляла по тенистым аллеям парка, окружавшего великолепный дворец Великого Князя Константина Николаевича в Стрельне, который тянулся от дворца до самого моря. Широкие каналы отделяли дворец и парк от частных владений. Однажды во время прогулки я увидела прелестную дачу, расположенную посреди обширного сада, простиравшегося до самого моря. Дача была большая, но запущенная, но общее расположение участка мне понравилось. На углу висела вывеска “Дача продаётся”, и я пошла внимательно всё осматривать. Видя, что дача мне очень понравилась, Великий Князь Сергей Михайлович её купил на моё имя, и в следующем году я уже в неё переехала на всё лето. Мне это доставило большое удовольствие, так как с раннего детства я привыкла летом жить на даче. Дача была хотя по-старинному, но хорошо обставленная. Я сразу стала приводить ее в порядок. Впоследствии я всё лучше и лучше устраивала и самую дачу, и сад вокруг неё и построила даже собственную электрическую станцию для её освещения, что было большим новшеством в те времена. Многие мне завидовали, так как даже во дворце не было электричества. На зиму я вернулась в город, в свой маленький осиротевший дом, но он был уже моим собственным…»

Сколь бы ни были приятными эти вот материальные блага, да и другие подарки, но разве они могли восполнить главную в жизни балерины утрату горячо любимого человека.

Ныне вот иные пасквилянты пытаются приписать Матильде Кшесинской какие-то корыстные соображения. Но всё опровергают строки её воспоминаний. О любви можно писать по-разному. Можно писать сухо и прямолинейно, как в служебном формуляре. Мол, я любила его, очень любила. Ну и с помощью разных слов и выражений грубо убеждать читателей в этой своей любви. А можно вложить в строки такую внутреннюю глубину, такую силу, что каждый прочитавший поймёт, не разумом, а сердцем своим поймёт, что любовь действительно была, и какая любовь.

Конечно, надо было как-то развеяться, отвлечься от горьких мыслей. Избавиться от них полностью Матильда и не надеялась, но вот сменить обстановку ей было необходимо.

А тут вдруг пришло приглашение от Рауля Гюнсбурга принять участие в нескольких представлениях в Монте-Карло. Интересна судьба этого человека. Он прожил девяносто пять лет – лишь немногим уступив в долгожительстве Матильде Кшесинской. Театральная карьера его была уникальна. Театром в Монте-Карло он руководил целых пятьдесят девять лет. За это время он подготовил почти восемь десятков мировых оперных премьер. Причём несколько из них написаны им самим специально для великого русского исполнителя Фёдора Шаляпина. Подобных примеров история театрального искусства ещё не знала. Ведь пятьдесят девять лет – это целая жизнь! И этот человек любил рассказывать об одном совсем нетеатральном происшествии в годы его молодости.