Мать последнего дракона. Попаданка - стр. 13

Приведя меня к какой-то низкой дверце, Эрик толкнул ее и подтолкнул меня с сыном войти первой. Мы оказались на лестнице, ведущей вниз. Последовав за нами, Эрик закрыл дверь и запер тяжелый засов.

- Эта лестница ведет в подземелья тюрьмы, - быстро пояснил он мне. – Внизу нас ждут.

- Кто?

Эрик поднял на меня глаза:

- Тот, кто выведет отсюда тебя и твоего сына, дракайна.

ЭРИК

5. Глава 5. МАГ

Вынув из металлического держателя на стене факел, Эрик отодвинул меня, не церемонясь, схватил за кисть и снова потянул за собой.

- О чем говорил этот оборванец? – спросила я его, не забывая смотреть под ноги и крепко держать за руку сына. – Что он обо мне знает?

Меня смутили слова узника. Утоплю всё в огне? Я? Меня точно принимают за кого-то другого.

На ходу оглянулась на сына: Денис все время шел молча и не задавал вопросов – он наверняка был напуган. Когда он поднял глаза, наши взгляды встретились. Я всматривалась в лицо ребенка, силясь увидеть родное лицо, но тщетно.

Меня принимают за кого-то другого, так же, как я в первый момент приняла за постороннего собственного сына.

Я перевела взгляд на Эрика. Если я скажу ему, что мы с Денисом не те, кем он нас считает, как он отреагирует? Скорее всего, не захочет помогать нам. Он пришел сюда за Драценой ун Варнгольц, а не за мной. А мне нужна его помощь – сама я просто не представляю, что делать, - поэтому лучше ничего не объяснять.

Пусть. Пусть я буду для него Драценой ун Варнгольц. Пока. А потом посмотрим.

- Забудь, - тем временем ответил Эрик. – Он лгал. Придумал это все, чтобы я его выпустил. Зачем спрашиваешь? Как будто сама не знаешь, что дракайны никогда не были опасны для людей. Вы почти ничем не отличаетесь от человеческих женщин, кроме способности рожать драконов. Правда, я был уверен, что дракайны, как и вся драконья раса, отличаются от людей огромной гордостью и самолюбием, но сегодня, увидев тебя лежащей под грязным тюремщиком, понял, что у последней дракайны и гордости не осталось. Платить телом за свободу...

Только что я была растеряна, но намеки Эрика меня разозлили:

- Эй. Во-первых, выбирай слова, здесь мой сын, он еще ребенок, и он нас слышит. А во-вторых... У Бардена были ключи от камер. Я пошла с ним, потому что мне нужны были ключи – освободить сына.

Эрик нахмурился и посмотрел на меня с недоверием:

- Ты собиралась забрать ключи, лежа под ним?

Я сжала зубы, игнорируя его слишком очевидные попытки меня задеть.

- У него был кинжал, - процедила. – Я хотела им воспользоваться. Но потом решила, что бутылкой с бормотухой вырубить его будет удобнее. И у меня почти получилось, но... В последний момент он заметил и выбил бутылку у меня из рук.

Эрик перестал хмуриться и задумался.

- О! Так вот, почему, бутылка закупоренная валялась на постели?

Я подтвердила молчанием.

Эрик какое-то время шел, задумавшись, потом заговорил, и тон его заметно смягчился, голос звучал как будто виновато:

- Выходит, я ошибся? В таком случае я должен попросить прощения у тебя, дракайна. Я плохо о тебе подумал и был груб. Извини.

Мне хотелось принять извинения и вдогонку упрекнуть, чтобы он пожалел, что пытался унизить меня, но... Эрик был так искренен, что я вдруг поняла – не хочу притворяться.

- Не надо извинений. Не хочу, чтобы ты заблуждался на мой счет. Я знала, что Барден меня обманывает. Вернее... была в этом почти уверена. Он не собирался устраивать моему сыну побег. Поэтому и я не собиралась давать ему то, чего он хотел от меня. Однако если бы это действительно могло спасти моему ребенку жизнь, я бы пошла на все. Для женщины гордость не такая уж большая ценность, когда на другой чаше весов жизнь ее ребенка.