Мать-одиночка для Темного князя - стр. 24
Клинок невидимой секиры.
Максимилиан Волошин. «Любовь познавшие глаза»
Широкий светлый зал, уставленный различными деревьями в кадках, выглядел как лесная поляна: никакой мебели, только растения. Ну, и высокий крепкий старец в зеленых одеждах, стоявший посередине комнаты.
- Приветствую, Арчибальд фон Ромей, Темный князь, - голос оказался приятным, хоть и слышались в нем нотки властности. – Что ты ищешь в обители магов леса?
- Предсказание, - склонил голову Арчибальд. – Мне нужен ответ-предсказание на мой единственный вопрос.
Несколько секунд старец молчал, затем велел:
- Задавай свой вопрос.
- Кто моя единственная?
Стояли они оба недалеко друг от друга, и Арчибальд мог поклясться, что в глазах старца мелькнула та же усмешка, что и в глазах охранника. Нехорошее предчувствие появилось у Арчибальда, под ложечкой засосало.
- Она в твоем замке, Арчибальд фон Ромей. Откажешься от нее – жить тебе остаток жизни одному.
Из легких резко исчез весь воздух. Открывая и закрывая рот, Арчибальд тщетно пытался вдохнуть. Нет, этого не может быть! Это ложь! Наглая ложь! Она…
- Иди к своей единственной, Арчибальд, - в голосе друида явственно слышалась ирония. Ему было смешно! Он издевался над Арчибальдом!
С огромным трудом Арчибальд заставил себя почтительно наклонить голову, повернулся и, четко чеканя шаг, направился вон из обители друидов. Портал можно было использовать только через два квартала от их дома, а пока приходилось идти, сдерживаясь, чтобы не разнести здесь все вокруг! Эта наглая, растрепанная… Она – его единственная?! Арчибальд отказывался верить в услышанное. Он, Темный князь, с длинным перечнем благородных предков, вынужден связать себя до конца жизни с этим недоразумением!
Когда появилась возможность открыть портал, Арчибальд сделал это, не задумываясь. Домой! В замок! Срочно!
Лена разглядывала двор перед замком, стоя на ступеньках. Камни, камни, невдалеке – конюшня для пегаса, тоже из камней. И ни единого деревца, ни одной травинки.
- Как они могут жить в этом каменном мешке, - проворчала Лена. – Хоть бы деревья посадили. Все воздух освежат. Или там лианы по стенам пустили. Ведь зелень же! Чем они тут дышат!
Внезапно во дворе открылся портал, и оттуда вывалился женишок собственной персоной, злой, как сто чертей: глаза сверкают, ноздри раздуваются, на губах кривая ухмылка.
- Ты, - шагнул он к Лене, зацепился ногой обо что-то, чуть не упал, выругался на незнакомом языке. – Что за… Что это, бесы вас всех побери, такое?!
- Деревья, - удивленная не меньше жениха, ответила Лена.
Сквозь камни действительно прорывались деревья, не тонкие деревца, нет, уже готовые, выросшие деревья, с толстым стволом и зеленой кроной.
- Что они тут забыли?!
- Растут, - терпеливо, как несмышленому ребенку, объяснила Лена, закусив изнутри губу, чтобы не засмеяться: уж слишком комично выглядел рогато-хвостатый жених посреди стремившихся к небу многочисленных деревьев.
Очередная порция мата Лену не удивила. Собственный отец был таким же несдержанным. «В армии по-другому нельзя, - объяснял он матери, когда та высказывала ему очередные претензии насчет ругани в доме, - не поймут». Хотя, следует признать, рядом с дочерью он старался сдерживаться. И все же невинным цветочком Лена не была, краснеть от бранного слова не умела.