Мать извела меня, папа сожрал меня. Сказки на новый лад - стр. 9
Вернувшись, Баба-Яга принюхалась и сказала:
– Чем-то у нашей избушки пахнет… Мучительной смертью никак. Кто здесь был?
Ей рассказали про чужака, про то, что он обещал.
– Если опять придет, ни за что не пускайте, – сказала Баба-Яга.
На следующее утро она снова улетела в ступе с пестом. Еще и помело захватила, потому что в туманный день кто-нибудь мог заметить ее легкий след в небе. Лучше на всякий случай замести. Баба-Яга очень осторожна, но иногда проруха бывает и на нее.
Пеликаничка, пес и кот сидели на полу со своими раскрасками. У Пеликанички любимый цвет синий, у кота – черный, а пес сказал, что ему все цвета нравятся. Тут избушка пошла вертеться вокруг себя, карандаши покатились по полу. Появился вчерашний незнакомец, и курьи ноги затеяли привычную маскировку. Тот опять закричал, как он восхищается диковинной красотой Пеликанички, как мечтает обессмертить ее.
– Мое имя у всех ассоциируется с прекрасными птицами! – вопил он, махая под окнами папкой с работами.
– А-со-ци… это что? – прошептал пес. Он такого сроду не слышал и не услышит никогда.
Тут по лесу пошел треск и гул – вернулась Баба-Яга и со всех костяных ног бросилась на осанистого художника, собираясь как следует отделать его пестом.
– Стойте, стойте! – закричал тот. – Я только хотел создать портрет вашей дочери! Нельзя же держать взаперти такую красоту! Любая мать хочет, чтобы дочь оценили по достоинству. Дайте людям восхищаться ею! Идите сюда, посмотрите, как я изобразил ее пернатых братьев и сестер.
Бабу-Ягу одолело любопытство, да и совесть ее глодала за эту глушь, где проходит детство дочери… и она согласилась взглянуть на рисунки.
А они и впрямь того стоили.
Там были черные и белые цапли, розовые колпицы, ибисы, аисты – то на охоте, то в гнезде с птенцами, то высоко в небе, то скользя над искрящейся водой: даже струящийся сквозь великолепные крылья свет художнику удалось показать, так велико было его искусство.
– Позвольте зайти к вам, хотя бы на полу разложить рисунки, чтобы вы могли их как следует рассмотреть, – попросил незнакомец. – Здесь такой ветер, прямо рвет всё из рук.
И правда – ураганный ветер вдруг налетел на избушку, и каждый порыв его словно хотел сказать что-то Бабе-Яге, но та не обращала внимания.
Курьи ноги послушно развернули избушку, и Баба-Яга зашла туда с незнакомцем, которого звали Джон Джеймз Одюбон.
– Что ж, приготовьте гостю чаю с печеньем, – рявкнула Баба-Яга коту, но тот ответил:
– У нас нету ни чая, ни печенья. – А пес зарычал.
– Не обращайте на него внимания, – сказала Баба-Яга. Пес очень обиделся.
– Света слишком мало, – заметил Одюбон. – Может, у вас есть еще лампа, чтобы рисунки получше разглядеть? Я бы очень хотел, чтоб вы оценили их по достоинству и позволили написать портрет вашей прекрасной дочери.
– Да, лампа есть, – радостно кивнула Баба-Яга.
– И еще, бабушка, уважьте меня, будьте так добры, – посадите куда-нибудь под замок этих пса и кота. Пес слишком у вас агрессивный, а на кошек у меня аллергия.
Баба-Яга отвела пса и кота в чулан и сама полезла туда же искать лампу.
– Вот поди ж ты, – бормотала старуха, – я ж ее сюда ставила, на самую верхнюю полку, чтоб не достать…
Одюбон захлопнул дверь и задвинул засов. Баба-Яга с котом и псом от удивления дар речи потеряли. А потом услышали свою прекрасную Пеликаничку: