Мать и сын, и временщики - стр. 9
– Прости нас князь… – в сердцах выговорила Елена. – Прости… Езжай к себе с Богом, и ни о чем не думай… Но тот, кто оговорил тебя, тот будет наказан…
– Да не наказания я прошу, матушка… Веры в твоих подданных…
– Я подумаю об этом… – смутилась Елена. – Только с верой в подданных надо разобраться еще… Речь пойдет не только о твоем брате Андрее, но и о Юрии Дмитровском…
– Как знаешь, великая княгиня… Тебе видней… На троне не бывает предателей – это истина… Вокруг трона их много водится – изменников, предателей, отравителей… И каждый из них считает, что без его деяний, а на самом деле злодеяний, блага для Отечества Русского убудет… Вспомни мои слова, если не свидимся, матушка…
Елена видела, что князь Борис не здоров, серьезно болен, к тому же искренность его слов не вызывает сомнения. Оправдался князь Борис, получил благодарность от правительницы Елены да от семибоярщины – опекунского совета при малом государе Иване – и уехал с чистой совестью восвояси. Перегорел, перенервничал в столице и слег. Всего через считанные месяцы умер честный князь.
Не сразу правительница Елена поняла тайный смысл слов князя Бориса Горбатого-Шуйского, долго, несколько лет искала к ним ключик, да так и не нашла. «Вокруг трона их много водится – изменников, предателей, отравителей… И каждый из них считает, что без его деяний-злодеяний блага для Отечества не будет…»
От времени начала правлении Елены Глинской и первого заключения в тюрьму князя Андрея Шуйского, оговорившего брата Бориса Горбатого, останутся только челобитная Андрея новгородскому архиепископу Макарию…
Весьма примечательно, что Андрей Шуйский вынужден был обратился к епископу Макарию, чтобы преподобный печалился о нем перед государем Иваном и его матерью Еленой. Но все это случилось тогда, когда в своем покровительстве тщеславному князю отказал митрополит Даниил…
Попытался заступиться за своего родственника Андрея Шуйского и молчун Василий Васильевич Шуйский-Немой. Он попытался склонить к прощению Андрея и Елену, и самого митрополита. Но митрополит сказал в ответ князю Василию, что он уже брал его Андрея «на свои руки» и даже грозил церковным отлучением за ослушание. Но преподанный урок ему в прок не пошел – он снова затеял интригу с отъездом к Юрию Дмитровскому, как в прошлый раз, к тому же подбивал на отъезд брата Бориса. «Потому и поделом ему… Другие члены опекунского совета – главные из которых Михаил Захарьин, Михаил Глинский – целиком и полностью на моей стороне в осуждении князя Андрея» – бросил в лицо Шуйскому-Немому красномордый митрополит, не удосужившийся покрыть свое лицо серой.
Митрополит дал понять, что князь Андрей попал в темницу справедливо, и он не собирается его оттуда вызволять ни при каких обстоятельствах, пользуясь поддержкой всего опекунского совета… «А я, что не член этого опекунского совета?» – рявкнул князь Василий и хлопнул дверью.
Закусил с тех пор Василий Шуйский на митрополита, который разговаривал с ним в неподобающем, оскорбительном тоне, как с заурядным просителем, а не одним их первых лиц в государстве… Зарекся упертый Немой проучить митрополита и в удобном случае свести его с духовного престола за пренебрежение к нижайшей просьбе за откровенное презрение… Закралось в сердце старого опытного воеводы Василия Шуйского-Немого, что странные игры ведет митрополит, сея раздор и несогласие в опекунском совете. А ведь прошло совсем немного времени, когда все члены этого совета клялись на кресте в единомыслии в государственных делах перед умирающим государем Василием.