Мать и сын, и временщики - стр. 32
– Болью мне все, что ты мне рассказал, князь Андрей, отозвалось в сердце и душе… Страшной болью – и насчет стравливания и уничтожения последних Рюриковичей, и насчет Михаила Глинского, и насчет его племянницы, которая дороже мне собственной жизни… Может, ты и прав в своих подозрениях и обвинениях, только чего тебе в твоей Старице не сиделось, подался ты воду мутить… Скажи, хоть кто тебя подбил из Московских бояр… Скажешь, чтобы знать откуда угроза престолу исходит, про интриганов против великой княгини Елены, тогда и слово дам за тебя клятвенное…
– Дай подумать…
– Конечно дам… Неужто мне кровь русскую проливать охота…
– Тогда тебе придется одно слово клятвенное дать, что не сделаешь вреда тем боярам, которые меня подбили на выступление из Старицы… А другое клятвенное слово о безопасности моей семьи ты положишь на договорную грамоту… Сам знаешь, на Руси говорят: что написано пером, не вырубишь топором…
– Хорошо, князь Андрей…
– Вот, давай, брат Иван, все хорошенько обдумаем и составим наш договор, чтобы тебе было чем отчитаться перед великой княгиней Еленой и государем-племянником Иваном Васильевичем…
Князь Иван, подписав договор в местечке Тюхли, дал твердое княжеское клятвенное слово, что дороже митрополичьего, и прибыл в Москву со своим поручаемым Андреем Старицким, распустившим по такому случаю свои мятежные полки.
Но правительница Елена не утвердила договора своего фаворита и сделала публично перед боярской Думой конюшему Ивану Федоровичу Овчине-Телепневу-Оболенскому строгий жестокий выговор, зачем без ее приказания дал клятвенное слово князю Андрею Старицкому и поручился за безопасность его самого и семьи его…
Андрей Старицкий был заключен в тюрьму, где и повторил участь старшего брата Юрия Дмитровского, умер в тесной палате «в железах», через несколько месяцев, в 1537 году. На Андрея надели не только цепи, но и подобие железной маски – «тяжелую шляпу железную», что оказалась пострашнее, чем знаменитая более поздняя «железная маска» времен Людовика Четырнадцатого.
Однако в отличие от дяди правительницы Елены, Михаила Глинского, Андрей Старицкий, умерев насильственной смертью, был с честью и со всеми торжественными почестями, положенным членам правящей династии, был пышно похоронен. Место его погребения было более чем достойное – церковь Архангела Михаила, где покоились останки всех московских великих князей и их близких родичей.
Жена опального князя Старицкого Евфросиния Хованская и четырехлетний сын Владимир Старицкий, как пособники мятежника, временно были посажены в тюрьму. Но еще более страшная участь постигла боярских сынов и дворян, принявших сторону князя Андрея Старицкого, обладавшего законными полномочиями старшего из регентов. За разделение его особого мнения о судьбах престола и государства по «великой дороге» от Москвы до Новгорода именем юного государя Ивана расставили виселицы, на которых повесили новгородских и прочих мятежников…
Конюший Овчина давно хотел переговорить с великой княгиней и юным государем насчет попрания его клятвенного слова князя и главы боярской Думы. Ему это удалось сразу же после заключения в темницу Андрея Старицкого.
– Вот и поймал ты меня, государь, на нарушении данной мной клятвы твоему дяде Андрею… – сказал конюший и прямо поглядел в глаза семилетнему Ивану. – Считаю, что потерял уважение в твоих глазах, государь, и в глазах твоей матери…