Мастерская кукол - стр. 42

– Должна? Вашей «леди Гижмар»?.. А меня вы спросили?..

Но Луис пропустил ее слова мимо ушей.

– Как только я увидел вас, я сразу понял…

Айрис почувствовала нарастающее раздражение.

– А как только я увидела вас, я сразу поняла, что вы очень плохо воспитаны!

Он снова засмеялся, а Айрис припомнила слова, брошенные ей Роз: «В тебе есть что-то глубоко порочное!»

Айрис вздернула подбородок.

– Мне очень жаль, что мое желание учиться рисовать кажется вам смешным, но…

Луис перестал смеяться и сделался серьезным, по крайней мере внешне.

– Простите меня за неуместный смех. Это… это просто от неожиданности. Я действительно не ожидал… Хотя мисс Сиддал, одна из наших натурщиц, кажется, тоже рисует. Что ж, я согласен: вы будете получать шиллинг в час за то, что станете моей натурщицей, и я каждую неделю буду учить вас рисовать… Скажем, в течение часа.

– Но я хотела бы учиться по-настоящему. Час в неделю – это слишком мало.

Он снова рассмеялся.

– Вот уж не ожидал встретить столь крепкую деловую хватку в такой молодой женщине! Договорились, я буду учить вас рисовать по полчаса в день. – Он посмотрел на нее почти просительно и добавил: – Соглашайтесь же, мисс Уиттл!

Айрис задумчиво прикусила губу. Так не бывает, думала она. Не бывает, чтобы все, о чем мечталось, сбылось так быстро. Ей хотелось рисовать больше всего на свете, но… Она же совсем не знает ни этого Луиса, ни его сестру. Ну и что, что Кларисса похожа на настоящую леди?.. Айрис с детства воспитывалась на рассказах родителей о наивных, доверчивых девушках, которые, поддавшись на щедрые обещания, попали в беду. Она слышала и о белошвейках, польстившихся на высокооплачиваемую работу в сомнительных заведениях, и о горничных, которые поступили на работу к распутным негодяям и сделались объектами издевательств и насилия, но учиться рисовать ей по-прежнему хотелось больше всего на свете. А если все, что обещал Луис, – правда, она сможет вырваться на свободу. Когда еще ей представится такая возможность?

Кларисса ободряющим жестом похлопала ее по руке.

– Мой брат – человек увлеченный и увлекающийся. Собственные идеи кажутся ему блестящими, и он совершенно неспособен поставить себя на место другого. Почему бы вам для начала не побывать в его студии, не увидеть все собственными глазами? А когда вы убедитесь, что от вас не потребуется ничего, что противоречило бы общепринятым представлениям о приличиях, вы и примете решение.

Айрис немного помолчала, поправила капор и крепко сжала ручку корзины дрожащими от волнения пальцами.

– Когда мне лучше прийти? – спросила она.

Альби снилось, что он плывет на борту чайного клипера. Дует свежий бриз, палуба раскачивается и поскрипывает, а паруса хлопают в такт ударам сердца. Под палубой располагаются темные трюмы и матросский кубрик, уставленный сундучками и увешанный гамаками для сна.

Сестра тоже плывет вместе с ним. Мальчик держит ее за руку и улыбается широко-широко, потому что во рту у него новенькие зубы. Стоит ему зажмуриться, и он чувствует на щеках ветер и соленые океанские брызги. Не открывая глаз, Альби может пробежать по всему судну от носа до кормы, выкрикивая команды, которые он слышал в лондонских доках: «Поднять парус! Улавливай под ветер! Лево на борт!» Со всех сторон, куда ни посмотри, только далекий горизонт – размытая голубая линия, где море сливается с небом и редкими облаками. Трещат борта, стонут снасти, и его сестра негромко вскрикивает. Хлопанье парусов на ветру становится оглушительным. Он – на корабле. На корабле!..