Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба - стр. 77
Глава шестая
Кости судьбы
На этот раз, как, впрочем, уже случалось с ним в прошлом, Карл погрузился в переживание своих эмоций так глубоко, что отвлечь его от этого сладкого ужаса не могли никто и ничто. Это не означало, однако, что он полностью и окончательно прервал связи с внешним миром, как иногда случалось с другими художниками. Просто окружающий мир перестал существовать для него в той мере, в какой существовал обычно. Мир утратил значительную часть своей вещественности и значимости, но не исчез вовсе.
Как в тумане, спускался Карл несколько раз – сколько? – вниз, чтобы получить ответы, принесенные ему мальчишками от тех, к кому Карл их посылал, или чтобы встретить женщин, пришедших делать уборку в его испоганенном доме, или чтобы получить из рук княжеского герольда свиток, запечатанный гербом Семи Островов, но каждый раз Карл делал это, как сомнамбула или лунатик, не просыпаясь и не возвращаясь окончательно в вещный мир из своего собственного мира химерических видений. Он откликался на зов, приходящий извне, спускался из своей мастерской вниз, открывал дверь, выслушивал то, что хотели ему сказать люди, представавшие перед ним намного менее реальными, чем то, что стояло сейчас перед его глазами; он что-то говорил, брал и возвращал, делал распоряжения, но неизменно возвращался наверх, в мастерскую, к своей работе, моментально забывая при этом, ради чего только что ее прервал.
Когда он наконец очнулся от зачарованного сна, когда мощная энергия страсти и вожделения вышла из него до капли, пролившись волшебным эликсиром цвета и света на недавно еще девственно чистый картон, Карл почувствовал, что он неимоверно устал, отдав рисунку все, что у него было, но одновременно он почувствовал, как возвращаются к нему силы, вливаясь в опустевший сосуд его души извне. Это было странное, но давно знакомое и желанное ощущение. Пьяная легкость во всем теле, ощущение сладкого утомления и бурлящей от притока новой жизни крови. Это было похоже на то, что испытывает истинный кавалер после ночи, полной любви и вина. Такая ночь, это верно, отнимает силы, но она же дарит радость жизни и, значит, дарует новые силы – меняет кровь, как говорят знающие жизнь люди.
Стук в дверь повторился, и Карл понял, что из забытья его вывело не только окончание работы, но и настойчивый, не в первый раз, вероятно, повторяющийся нервный стук. Он вздохнул, с сожалением оставляя позади мир грез, с новым интересом посмотрел на сделанный им рисунок, удивленно пожал плечами и, накрыв картон тряпицей, пошел открывать.
Судя по освещенности комнаты, было уже близко к полудню. Внизу все было прибрано и отмыто, и окна открыты настежь, но запах пролитой ночью крови еще до конца не выветрился. Карл подошел к двери, открыл ее и снова удивился – во второй раз! На пороге его дома стояла дама Виктория Садовница, облаченная в длинный изумрудно-зеленый плащ с капюшоном, закрывавшим ее воронова крыла волосы.
– Добрый день. – Чувствовалось, что Садовница прилагает немалые усилия, чтобы выдерживать нейтральный тон. Ее что-то сильно тревожило, иначе она не пришла бы к Карлу, тем более в такой день, но в то же время и показывать свою тревогу, которая есть слабость, она не желала.
– Да уж, – усмехнулся Карл, которому в данном случае скрывать было нечего, да и незачем, – добрый.