Мастер нового времени - стр. 31
«Ничего не помню», – подумал капитан Ефремов и наказал себе стараться на службе не пить.
Соседей, действительно, больше литераторы не беспокоили. Все они – и одинокая учительница математики Анна Владимировна, и скрипачи, муж с женой Новарские, и семья медсестры Телегиной – получили от редакции билеты на поезд и путёвки в пансионат «Южные вязи» на год. По месту работы соседей не смогли отказать горячим мольбам Фиелло и дали своим работникам оплачиваемые отпуска с надбавкой за пребывание в южной части Российской Федерации. Флюшка Мурр тут же облюбовал себе однокомнатную квартирку Анны Владимировны, которая являлась зеркальным отражением квартиры Кучерявого. Афраний решил обосноваться у скрипачей в двухкомнатной. В холле этой квартиры стояло пианино, на котором Афраний теперь периодически музицировал вечерами. Фаланд, по старшинству, переехал с Галиной в трешку медсестры. Фиелло остался в квартире Кучерявого – нравилось ему жить прямо на рабочем месте. После улаживания конфликта с соседями на лестничной клетке опять появились ночующие писатели. Иногда сердобольная Галина выносила им выпить и закусить, а Флюшка выносил складной стул и присаживался перетереть с ними о судьбах русской литературы, которая, благодаря усилиям редакции Теодора Фаланда, имела весьма радужные перспективы.
Уладив текущие вопросы, теперь Фаланд мог заняться писательским союзом, нагло исключившим из своих рядов поэта Кучерявого. Собрание по данному вопросу он назначил на утро следующего дня. На двери Фиелло повесил объявление: «Санитарный день. Идут технические работы», что ввергло стоявших в очереди в состояние полного отчаяния. Чуть позже из квартиры выскочил Флюшка с маркером фиолетового цвета и размашисто написал на объявлении: «Дезинфекция». Писатели хором спросили:
– Ковид?!
– Нет, – ответил Флюшка Мурр. – От графоманов дезинфицируем. Это заразно.
Литераторы закивали с пониманием: что за напасть такая «графомания» никто толком не знал, но все относились к данной мании настороженно и сугубо отрицательно. Те, кто, якобы в шутку, сами себя называли графоманами, на деле всегда ждали от окружающих отрицания этого постулата: «Ну что ты! Какой же ты графоман! Ты настоящий писатель!». Остальные предпочитали вообще такого не говорить, чтоб не сглазить и могли морду набить тому, кто в лицо обозвал бы их графоманами. Слова Флюшки возымели свое действие. На всякий случай писатели с лестничной клетки на время дезинфекции ушли от греха подальше, а то мало ли – вдруг, действительно, заразно.
Собрание начали с доклада Афрания, который заранее собрал информацию по делам располагавшихся в Москве писательских союзов.
– За истекший столетний период в творческой сфере практически ничего не изменилось, – констатировал Афраний. – Однако, при ближайшем рассмотрении, изменения есть, и они весьма удручают. – Афраний достал из пиджачка сложенную в несколько раз бумажку и приготовился зачитывать: – Пункт первый. Поборы при вступлении в писательские союзы. Принимают всех подряд, лишь бы заплатили. Пункт второй. Торгуют наградами имени классиков русской и зарубежной литературы. Третье. Торгуют местами на литературных конкурсах…
Неожиданно Афрания прервал подозрительный звук – показалось, кто-то ворочает ключом в двери.