Мастер нового времени - стр. 24
– Там еда какая есть? Глянь, пожалуйста, на кухне. И выпить. И таблетку от головы. Я тебе всё расскажу, – пообещал страдающий похмельем Витёк.
Агата пошла на кухню и прокричала оттуда:
– Пусто тут у тебя, я заказала доставку! Из бутылок есть ром! То есть, я надаюсь, что там ром, а не отрава какая-нибудь!
Витёк собрал волю в кулак и пошаркал на кухню. Ром манил, помогая передвигаться чуть быстрее. В отличие от Агаты, поэт помнил, что подарил ром редактор отдела фантастики издательства Мосэк, вернувшись с Кубы на прошлой неделе, поэтому в бутылке никакой отравы быть не могло.
– Чем запивать будем? – прямо с порога спросил Витёк Агафонову.
– Сок заказала. Можем даже наболтать коктейль. Вот тут есть рецепт. – Агата крутила в руках бутылку, изучая этикетки.
От слова «наболтать» отчего-то стало Витьку хреновато, но он взял себя в руки и уселся на стул. В дверь забарабанили, так как звонка Витёк не имел с незапамятных времен. Трёхкомнатная квартира досталась поэту от бабушки с дедушкой. Старый звонок давно сломался, а чинить его было недосуг, да и незачем.
Агата вернулась на кухню с двумя мешками снеди, расставила продукты на столе, благо ничего из заказанного готовки не требовало.
– Глаш, а ты готовить умеешь? – не без ехидцы поинтересовался Поляна, распечатывая упаковку с колбасной нарезкой.
Поэтесса махнула рукой.
– Я не Глаша, во-первых! С ума сошёл? Зачем? Во-вторых.
Ответа на прямой вопрос у Витька не было, и он потянулся за ромом. После стакана с благородным напитком (половина стакана – ром, половина – яблочный сок; добавлять спрайт, лёд и соблюдать указанные в рецепте на этикетке пропорции не стали) Агата снова спросила, чего там стряслось с Кучерявым.
– К нему обратилась редакция Мосэка, – начал говорить Витёк. – Попросили написать роман…
– Он же поэт, – встряла Агата.
– Поэт, – кивнул, не возражая Поляна. – Но Арни сказали, что он талант, и посулили огромный гонорар. – Заметив попытку Агаты снова открыть рот и задать вопрос, Витёк пошёл на опережение, хотя это давалось замутненному мозгу с трудом, но ром и анальгин начали делать свое благое дело, и Витёк справился с задачей: – Не спрашивай, откуда они о нём узнали. Я не в курсе. Откуда-то. Мало ли, может, кто рекомендовал. Короче, заказали и подписали с ним договор. Я лично его видел. Договор. Видел. – Силы снова покинули Витька, и он яростно начал жевать квашенную капусту. Запил ромом, затем продолжил: – Как друг, я не мог бросить Арни в сложной ситуации. Понимаешь, условием для этой договорённости было помещение Кучерявого в элитный санаторий. На время написания романа. И чтоб – ни-ни! – Витёк помотал пальцем возле Агатового носа.
– В смысле не пить? – уточнила поэтесса, округлив глаза.
– В нём самом, в этом самом смысле.
– Это как поэта Хорошего упекли?
– Надеюсь, Арни минует чаша сия! Вот почему я хотел его сегодня проведать. Но, представь, визитка, которую мне дала администраторша санатория, куда-то запропастилась. Выпала, наверное, когда домой возвращался. Теперь придется искать этот самый санаторий в Интернете.
Агата отхлебнула рома и ушла в комнату. Через минуту она вернулась уже с ноутом.
– Как называется санаторий твой? – поэтесса защелкала клавишами.
– Не знаю, – понуро ответил Витёк. – Ни на въезде не заметил названия, ни на визитке. Знаешь, было не до того. Переживал я за Арни очень.