Мастер - стр. 24
Лена держала дочь и тоже плакала от испуга, от счастья и благодарила сквозь слёзы, а у меня перед глазами была другая картина. Моя мать также держит девочку и рыдает, только девочка эта не шевелится и молчит. Мама даже не плачет, она орёт зверем, пытаясь вырвать из себя горе, которое будет с ней всю жизнь. Она то трясёт дочку, то прижимает к себе, гладит по головке и качается вперёд-назад… вперёд-назад… Забыть это невозможно, а помнить всегда – невыносимо…
После того случая я начал заикаться. Родители много со мной занимались. Со временем стал говорить нормально, но от комплексов и страха избавиться не мог долго. Постепенно научился объясняться глазами, и люди без слов меня понимали.
Второй раз в жизни повторилась одна и та же история, но сегодня судьба направила меня на верный путь, и у меня появился шанс исцелиться от ужасных угрызений совести.
Ко мне подошла Ника, я тут же опомнился и встал. Она быстро приводила меня в чувство.
– Макс, спасибо тебе огромное, – в её голосе впервые услышал теплоту и нежность, она смотрела на меня глазами, полными благодарности. – Ты…
Я не дал ей договорить. Отошёл от всех подальше, мне надо было побыть одному…
***
Вот он, неискоренимый человеческий фактор. Одна понадеялась, вторая не углядела, третий отлучился с рабочего места, четвёртая… четвёртая была занята важными делами. У всех нас, взрослых людей, были отговорки, а бедная девочка чуть не лишилась жизни. Неужели вселенная отправила нам Макса, чтобы спасти эту малышку? Ведь если бы не он… если бы не он… страшно представить, что было бы сейчас…
– Макс, подожди, – я взяла его одежду и побежала за ним. – Съезди домой, переоденься, – смотрю на него, а он растерянный и молчит, даже глаза молчат. Мне стало страшно. – Тебе нужна помощь?
– Нет, нет, спасибо, я сам, – взял одежду и пошёл.
На него этот случай произвёл глубокое впечатление, а на моих сотрудниц ещё большее впечатление произвёл сам Макс. Он быстро вернулся в отличной форме, будто ничего и не было. О Лизоньке в скором времени забыли, а Макс стал темой дня. Девочки на ресепшен шушукались, официантки обсуждали своего героя, у администратора весь фронт работы сконцентрировался именно возле Макса. Даже бухгалтер Людмила Николаевна выкурила полпачки за оставшееся время, что Макс был на работе. Наверное, только бабе Маше, горничной, он был неинтересен.
У меня чувство благодарности моментально сменилось чувством гнева. Почему? Не знаю. Но когда стояла перед его мокрым и наполовину оголённым телом, ощущая его тяжёлое дыхание, мужскую силу и видя игнор в глазах – полное равнодушие, в самый неподходящий момент мои обонятельные рецепторы уловили знакомый восточный аромат. Внизу живота сладко и мучительно потянуло.
Конечно, с таким, как он, не могло случиться ЧП там, где бы он выглядел нелепо, например, в канализационном стоке, а мог произойти только такой сценарий героизма. Меня рвало на части. Все женщины вокруг говорили только о нём. Раздражало, что они видят в нём героя, брутального мужчину и сексуального мачо. Неужели не замечают, что он наглый, дерзкий, высокомерный тип, грубый и заносчивый? Разве они этого не видят? Не видят какой он… какой он… эгоист. Гнев, злость, ярость пылали, перебивая проснувшееся существо. Бесконтрольный зверь, живший во мне, раздражал меня. Он бунтовал, не поддаваясь смирению, жил сам по себе своими эмоциями, своими правилами и требовал от меня подчинения.