Мастер иллюзий - стр. 13
– Костя, готов?
– Вы мне нарочно такую картинку подложили, да?
– Не болтай ерунду. Сдавай работу и выметайся, время вышло.
Костик встал из-за стола и протянул Антонине исписанный лист.
– Не думаю, что мне светит зачет, – ухмыляясь, сказал он. – Я написал то, что в самом деле думаю об этом сюжете.
– Посмотрим.
Учительница приняла работу и указала мне на директорское кресло.
– Побыстрее, у тебя полчаса. Мне еще понадобится время на проверку…Так… Что бы тебе такое задать… Попроще…
«Как же! Знаю я это „попроще“»! – подумала я, глядя, как Антонина копается в стенном шкафу.
– Ага, вот это подойдет!
Антонина достала из шкафа коробку и выложила передо мной на стол три стеклянных шара размером с кулак, лист бумаги и карандаш.
– А в чем вопрос-то?
– Это и есть вопрос. Работай.
Антонина вышла из учительской и закрыла ее за собой на ключ.
Я почувствовала, что впадаю в отчаяние. Опять! Да что ж это такое?!
Похоже, Антонина задалась целью лишить меня диплома. Во-первых, ничего подобного мы не проходили. Во-вторых – интересно, какое отношение имеют эти три стекляшки к Чистому Творчеству? Почему не дать мне нормальное творческое задание?!
Время шло, я постаралась взять себя в руки. Ладно, ничего не поделаешь, надо думать. По крайней мере, здесь есть хоть что-то – эти три сферы, – а в парке и того не было. Я сосредоточила внимание на шарах. Посмотрелась в зеркальный, поправила перед ним прическу. Ха, ну и вид у меня в нем! Разложила шары перед собой в ряд. Зеркальный – посередине, матовый и прозрачный – по бокам…
Хм, а если провести такую аналогию… Матовый шар – реальность, инертная тупая материя. Зеркальный – ну, допустим, иллюзии. Прозрачный… Что такое прозрачный? Серый мир? Домены? Что-то еще?
А что, если с помощью этих шаров выстроить схему взаимодействия трех миров? Просто взять и описать то, что видишь. Зеркальный шар отражает матовый, не отражает прозрачный. Матовый шар не отражает ничего, и даже в зеркальном он видит только самого себя. Прозрачный… через него видно оба шара, но его самого увидеть нельзя… Антонина не обманула, это действительно несложно!
Когда в замке повернулся ключ, я уже закончила. Торжественно вручив Антонине исписанный лист, я понеслась в большую аудиторию, откуда доносился звук множества голосов.
Выпускники-реалисты собрались в большой мастерской живописцев. Устроились кто где – на подоконниках, на колченогих табуретах, а кто-то и прямо на полу расселся. На бутафорском рояле высилась стопка дипломов. Николаич, наш директор, стоял рядом в затрапезном пиджаке и общался с народом. Минут через десять в аудитории появилась Антонина. Вошла и тихонько села на табуретку за спиной у Николаича. – Можно начинать, – сказала она.
Николаич как будто только ее и ждал.
– Дорогие наши выпускники!
И толкнул речь. Даже не речь, а так… что-то вроде завета отца семейства ораве блудных сыновей.
Сначала он долго распространялся на любимую тему – о братстве мастеров. Дескать, это больше, чем просто слово, и мы это еще поймем и прочувствуем на своей шкуре, когда начнем работать самостоятельно. Особенно Николаич упирал на то, что мы как бы единая семья. Что мы все из одного корня, хранители и созидатели традиции Чистого Творчества, и что мы должны всю жизнь помнить о том, какая именно замечательная школа подготовила из нас, ленивых раздолбаев, таких крутых без пяти минут мастеров реальности. Что реалисты должны всегда помогать друг другу, и что мы всегда можем рассчитывать на помощь школы и его, директора, персонально. И еще об ответственности (ну как же не напомнить-то в тысячный раз?). Типа, Дар Творчества – это ответственность перед человечеством, и чем выше наше мастерство, тем больше должна быть и самодисциплина. Что мы привыкли играть с реальностью, но теперь игры кончаются, и с этого момента спрос с нас будет – как со взрослых. И так далее в том же духе.