Мастер и Афродита - стр. 17
Клыков был явно доволен.
– За подобный спектакль, друзья мои, можно не аплодисменты схлопотать, а даже совсем наоборот.
Поэтому будьте любезны услышанным ни с кем не делиться.
Темлюков, возвращаясь в свой Дом культуры, думал о том, как трудно было все эти годы красному барину Клыкову. Подобные эпизоды в его практике происходили нередко. Но вот зрителей он себе позволить не мог. «Ах артист», – еще раз повторил про себя Темлюков. У него сделалось прекрасное настроение, и художник решил прогуляться.
На Воскресенском рынке торговали творогом, кислой капустой, солеными огурцами и картохой.
Седоусый дед скульптурно восседал на жбане с медом. Одноглазая бабка предлагала редким покупателям веники. Темлюков купил банку меда. Съел пару огурцов. Денег за них с него не взяли. Потом подошел к инвалиду, торговавшему гипсовыми копилками. Копилки были невероятной формы и должны были изображать кошек. Темлюков купил копилку, затем коврик с лебедями. Он знал, кому подарить его в Москве. Обойдя рынок, художник хотел уже уходить, когда заметил в конце базарной площадки старую цыганку. Она сидела за пустым прилавком и не мигая смотрела вдаль. Художник залюбовался старухой в красном цветастом платке, ее точеным, цвета мореного дерева лицом. Темлюков пожалел, что не захватил красок. Он не мог оторвать глаз от лица старой женщины.
– Что смотришь, сынок? – спросила цыганка, не поворачивая головы и не глядя на Темлюкова. – Понравилась?
– Очень ты красивая, – сказал Темлюков.
Женщина медленно повернула голову, долгим взглядом посмотрела на художника и, вздохнув, сказала:
– Зря ты, сынок, сюда приехал.
– Почему, бабушка? – удивился Константин Иванович, продолжая изучать прекрасную модель.
– Я вижу, что ты хорошо на меня смотришь, не смеешься. Совет тебе дам, только ты им не воспользуешься. Поезжай обратно к себе в город. Беги отсюда.
Погибель твоя здесь.
– Бабушка, может, тебе денежку дать, ты мне погадаешь?
– Денег мне твоих не надо. Гадать тебе не буду.
Совет я тебе и так дала. Без денег. Душа у тебя есть.
Не у всех людей душа есть. Я на свете много жила, знаю. А тебе все сказала, ступай.
Темлюков был суеверен. Уходя с базара, он утерял веселое состояние духа, но ненадолго. Когда увидел, как толстая баба с хворостиной гонится вдоль забора за огромной пятнистой свиньей, причем баба голосила, а свинья ехидно хрюкала, то опять развеселился.
Слова цыганки вылетели из головы Темлюкова, и он решительно направился работать.
Шура легла прошлой ночью поздно. Ей нужно было выпустить нервный пар, что скопился от встречи с Темлюковым. Больно долго она ждала этой встречи, долго готовилась. Теперь ей нужна была разрядка.
Шура закрутила и Тоню. Девушки проколобродили полночи. Вдоволь нахихикались, выпили горилки и уснули с первыми петухами. Шурка проснулась рано.
Ей нужно на работу в клуб. Как сегодня вести себя с художником? Пока Тонька Куманец сладко спала, посапывая в подушку, Шурка лежала рядом на большой двуспальной кровати румынского гарнитура и смотрела в потолок. Шурка думала. Пахло вчерашними щами. Окна вознесенцы закрывали наглухо: зимой по привычке, жалея тепло, а летом боялись мух.
Мухи все равно проникали в комнаты. Плохая вентиляция создавала в новых коттеджах спертый избяной дух. К духу этому деревенские привыкали с детства и считали его нормальным. Большая зеленая муха проснулась и медленно поползла по потолку. Шурка, думая о своем, следила за ней. Муха полетела, пожужжала, стукаясь головой о потолок, и смолкла, забившись где-то в щель.