Маска киборга - стр. 5
Я отталкиваюсь ногами снова, и крыша высотного здания оказывается далеко внизу. Я лечу и падаю, отталкиваюсь снова, еще и еще, пока не оказываюсь далеко от центра города, на крыше, так высоко, что огни мегаполиса перестают затмевать небесные огни. Так, издалека, он виден как на ладони. Он кажется игрушечным со всеми этими огоньками и башнями, он кажется безобидным. Кажется… Я вдыхаю ночной воздух, и железная хватка, сжимающая мое сердце, снова слабеет на мгновение. Этот город уничтожает себя сам. Я знаю это. Я знаком с жестокостью, с ненавистью, с болью. Я знаю о смерти даже слишком много. Но я не могу уйти, не могу оставить этих несчастных, обозленных, измученных людей.
Как мало человеческого во мне осталось. Я испытал слишком много боли, слишком. Теперь мне не нужно многого. Я просто исполняю свое предназначение. Я не меняю мир. По левой щеке медленно сползает слеза и чернеет, смешиваясь с краской нарисованной капли.
Я всего лишь делаю мир чуть лучше, чем он есть.
Занимался рассвет. Волна света медленно, но неуклонно заполняла собой город. Дотронувшись до крыш небоскребов, спустилась ниже и отразилась во множестве окон, увеличив этим свою мощь. Скоро она дотянется и до самых темных, неприметных улочек, разольется по обшарпанным стенам, разбитому асфальту, сделает явной ущербность городских трущоб и на время отпугнет их ночных обитателей. А это значит, что пора возвращаться.
………….
Город еще только начал просыпаться: голоса торговцев уличных рынков, звуки шагов первых прохожих, сонных, но уже спешащих на работу. Из колонок круглосуточного супермаркета донесся нарочито бодрый голос диктора.
– Доброе утром всем, кто с нами в этот ранний час!
Все эти звуки доносились до сознания Мстителя, но, смешиваясь, превращались в неразборчивый шум. Ненавязчивый, немного угрюмый, но все же приятный и легкий шум утра. Он означает, что начался новый день, день обычной жизни, почти что беззаботной, почти что спокойной, почти, что счастливой жизни.
Почти что… Он был погружен в себя и почти не обращал внимания на дорогу, тело привычно слилось с мотоциклом, и редкие автомобилисты даже не успевали заметить черную тень, проносящуюся мимо. Он может позволить себе эту скорость: если что, Ларри всегда позаботится об управлении, а значит, можно ненадолго забыть обо всем. Ведь когда-то не было Мстителя, не было искусственного зрения, металлической вставки в черепе, тончайшей ушной мембраны, фиксирующей каждый звук. Не было ночных прогулок по крышам. Не было ослепляющей ненависти и желания мстить. Не было этих беспомощных рыжеволосых девушек, запуганных, уставших, жалких. Не было жестоких полулюдей, с битами и цепями ожидающих за углом.
Не было?
Он прищурился и совсем четко, будто бы это и не воспоминание вовсе, увидел медный блеск в волосах девушки. Нет-нет, не девушки, девочки, сидящей у окна. Чуть подавшись вперед, она внимательно слушает учителя. Она не замечает, как серьезно сведены ее брови. Кажется, она всегда была такой. Мелани, девочка за соседней партой, все воспринимающая всерьез, девочка с рыжими волосами, до которых хочется дотронуться, да только страшно спугнуть этот играющий в них солнечный блик. Могла бы Мелани стать одной из тех запуганных и запутавшихся девушек из гулких ночных переулков? Трудно представить. Страшно представить.