Маска для злодея - стр. 18
– Вы сказали у вас две группы по каратэ моей возрастной категории. У них один тренер – Орлов?
– Нет, со второй группой занимается Александр Долин. А что, Орлов не захотел разговаривать?
– Слишком ваш Орлов много о себе думает.
– Да, – снова засмеялись девушки, – Он у нас такой. Приезжай завтра, попытай счастье с Долинным.
– Во сколько у него занятия?
– Подъезжай к этому же времени.
– Четвёртый зал?
– Нет, Долинские у нас во втором зале на третьем этаже. Удачи тебе.
Из клуба мы с Алиской вышли в начале пятого.
– Пойдём в кино, хочется голову проветрить.
– Глеб, не могу, у меня в пять занятия, а мне ещё домой заскочить надо.
Я пнул ногой снег и сунув руки в карманы.
– Глеб, не будь ребёнком, сходим в кино на днях.
– Конечно, – я прошёл чуть вперёд, и Алиске пришлось меня догонять.
– В субботу повеселимся, – сказала она, обняв меня за плечи.
– В субботу у тебя тоже будут занятия.
– По субботам занятий нет, а даже если бы и были, у Люськи ведь день рождения. Ну, что с тобой? Улыбнись.
– Не хочется.
Мы остановились и посмотрели в глаза друг друга.
– Пообещай, что в воскресенье мы целый день проведём вместе.
– Обещаю.
– Ловлю тебя на слове.
– Лови, – улыбнулась Алиска.
Мы начали целоваться, и какой-то мальчишка бросил мне в спину снежок. Тыча в нас пальцам и заливаясь смехом, он начал кричать:
– Целуются, целуются… Ха-ха-ха…
Я показал ему кулак. Мальчишка продолжал хохотать.
– Глеб, наш троллейбус, – крикнула Алиса, схватила меня за руку и мы побежали к остановке.
***
Придя домой с мороза, столкнувшись по привычке в темноте со шкафом и доев остатки вчерашних салатов, меня потянуло в сон. Проспал я до девяти вечера, потом отправился на кухню жарить картошку (ненавижу её чистить, но голод не тётка), сварил кофе и почувствовал себя почти счастливым. Почти – потому что для полного счастья не хватало народу. Хоть бы Люська уже прискакала, поругались бы, какое-никакое, а общение.
В одиннадцать, наспех проглотив два заданных на дом параграфа, я отбросил учебник истории и прислушался к тишине. Вроде тихо, и в то же время, такое впечатление, что в коридоре кто-то дышит. Я реально слышал осторожный вдох и спешный выдох. Или у меня начались слуховые глюки или я слышу дыхание старого шкафа. Да нет, ерунда, разыгралось воображение.
Шкаф! Старый шкаф. На своём веку он, бесспорно, повидал многое. Наверняка застал и Великую Отечественную, а быть может, «жил» и во время революции. Хотя нет, с Революцией перебор.
Я вышел в коридор включил свет и открыл одну дверку. Она открылась со скрипом, словно упрекая меня в бесцеремонном вторжении на свою территорию. В нос ударил запах прошлого. Проведя ладонью по шершавой поверхности одной из полок, я увидел выцарапанную на задней стенке надпись: «Лёлик – навсегда!». Забавно, но надпись показалась мне трагичной, я решил, что сделана она была человеком, который сильно страдал. И без того отвратное настроение сделалось ещё гаже.
Хорошо, что вернулась Люська, иначе бы я сник окончательно. С ней был Димон.
– Чем у вас пахнет? – спросил он.
– Затхлым духом из шкафа.
– Да нет, Глебыч, вкусным чем-то пахнет. Жаренным.
– А-а, оставил Люське картошку.
– На двоих там хватит?
– Не думаю.
– Иди, ешь, если хочешь, – прогудела Люська, стягивая сапоги. – Я не голодна. Я в бешенстве! Из Подольска в Солнечногорск, из Солнечногорска в Мытищи, из Мытищ на Цветной бульвар. Как дура носилась туда-сюда, и всё впустую. Нет ни у кого мыши похожей на Эльзу. Спасибо тебе, брат.