Машинка внутри - стр. 2
Следующий. Интеллигентского вида очкарик средних лет. В одной руке – контейнер, в другой – кейс с инструментом. Геннадий не удивился бы, окажись этот черным хирургом. В группе потрошителей, вышедших на охоту, обычно имелся один сведущий в том, как грамотно обращаться со скальпелем. Если же нет, то донора можно усыпить, а позже всегда найдется свободный художник на подхвате, работающий по вызову. Этими «Химера» интересовалась особо – из-за связей. Так что сегодня Цветкову, можно сказать, повезло. В полном согласии с инструкцией, он не стал убивать очкарика сразу. Двумя выстрелами навсегда избавил его от коленных чашечек и от желания самостоятельно передвигаться.
Третий, получивший фору, не сумел этим воспользоваться. Он обнаружил зачатки благоразумия и пытался сбежать. Цветков увидел его лицо, прежде чем тот повернулся задом. Новичок. Непрофессионал. Почти пенсионер вдобавок. Как видно, захотел срубить легких деньжат. Слезливую фразу «не хватает на жизнь» Геннадий ненавидел и ни в коем случае не принимал в качестве оправдания. Тебе не хватает на жизнь, сука? Тогда не живи.
Примерно это он и прошептал, стреляя «пенсионеру» в затылок. Пуля снесла часть черепа, и на землю незадачливый потрошитель рухнул, избавленный от пары сотен граммов бесполезного серого вещества.
Геннадий огляделся. Вокруг все было неподвижно. Пасмурным утром мир будто восставал из пепла. Ни одной машины, ни одного свидетеля. Чистая работа.
Щенок стонал, ковыряя пальцами землю. Цветков приблизился, подобрал парализатор. Подпольно изготовленная многорежимная модель. Розовая мечта любого палача. Что ж, иногда мечты сбываются.
Стоны перешли в визг. Он слушал эти звуки не без удовольствия, пока сопляк не сдох. Процедура заняла минут пятнадцать. Слишком мало для справедливого наказания, но зато слишком много для мародеров. Биомаяки убитых замолчали, а за их телами никто не явился. Для гарантии Цветков подождал еще пятнадцать минут. Раз уж утро началось с работы, то почему бы не выполнить ее на совесть?
Убедившись в отсутствии других желающих умереть, он занялся хирургом. Обнаружил у того в кейсе стандартный набор инструментов и несколько ампул «девяти жизней» – проклятой штуковины, предотвращающей отторжение тканей, после появления которой на черном рынке охота за органами приобрела пугающие размеры. Слишком многим хотелось продлить существование. У многих были на это деньги. А деньги решали все в мире, где, по идее, все должна была решать любовь.
Он уничтожил ампулы. Контейнер оказался пустым. Значит, сегодня это была их первая охота. И последняя. Хирург пребывал в сознании и следил за Цветковым, поскуливая от боли и ужаса. Догадывался, что его ожидает.
Глядя на холодно поблескивающие инструменты, Геннадий испытал нешуточное искушение. В конце концов, очкарик виноват ничуть не меньше, чем щенок, отключавший намеченных жертв. Но этот еще был нужен живым, а преодолевать искушение Цветкову было не впервой.
Он ограничился небольшими надрезами у очкарика во рту и еще кое-где, после чего связал потрошителя и затолкал на заднее сиденье. Вложил в приоткрытый рот красотки ничем не примечательный жетон – не более чем дань вежливости «Химеры» по отношению к полиции. На этой неделе жетоном служила черная сотенная фишка казино «Каир». Затем Геннадий Цветков продолжил путь в контору после двенадцатичасовой ночной смены. Его юбилейной трехтысячной смены. Он их не считал – за него это сделал регистратор на выезде.