Машина смерти - стр. 26
Не дождешься от нее сострадания. Зато после ее ухода Клисс придумал, как решить проблему с зеркалом: занавесил его своей курткой.
Извилистая улица петляла среди спиралевидно закрученных зданий с пандусами вместо лестниц: традиционная желийская архитектура, весь этот район принадлежит желийцам. Пространство меж построек заполняли сугробы и композиции из камней, какие на Желе считаются произведениями искусства. Когда Тина, Стив и Поль проходили мимо, ближайшая композиция пошевелилась – погруженный в созерцание желиец. Пока он стоял неподвижно, его можно было принять в сумерках за одно из причудливых нагромождений кусков мрамора, гранита и кварца; даже Тина с ее сверхострым зрением не сразу распознала в нем живое существо. Фонарей здесь не было, желийцы в них не нуждались: их органы восприятия позволяли свободно ориентироваться в темноте.
Еще один изгиб – и открылась набережная канала с цветной светящейся водой. Над каналом плавали голограммы, их отражения превращали воду в переливчатую поверхность неясной природы. Город затоплен искусственным светом, далеко отодвинутое небо кажется сиреневым и блеклым.
– …На Манокаре мне делать нечего, реформы мало что изменили. Хорошо, сняты бессмысленные запреты, отменены телесные наказания, информационной блокады больше нет – но люди остались прежними, с теми же барьерами и предрассудками. Вы заметили, что многих манокарцев одно мое присутствие загоняет в ступор?
– Еще бы, – отозвался Поль. – Интересно, почему у них к Элане такого нет? Женщина-президент – это ведь тоже не по их правилам, и ничего, за год привыкли.
– С Эланой все иначе. Она не сама по себе, она вдова президента Ришсема, убитого врагами Манокара. Ее преданность покойному супругу безгранична, поэтому Элана продолжает его дело – такое объяснение им понятно. А насчет меня – полное отсутствие определенности. Когда я была врагом номер один и меня надо было поймать и казнить, какая ни на есть определенность была, но теперь и такой не осталось. – Тина усмехнулась. – Даже наши отношения со Стивом сбивают их с толку: я киборг и не могу рожать детей, но живу с мужчиной. Близость не ради продолжения рода – с манокарской точки зрения, это плохо.
– Ага, – поддержал Стив – он шел за ними, чуть приотстав. – У меня уже спрашивали, не оскорбляет ли меня такое положение вещей. Именно так и сформулировали. Один их манокарский бог знает, почему это должно оскорблять.
– И что ты ответил? – заинтересовался Поль.
– Я напомнил, что я вообще-то монстр, а не человек, и от меня сразу отстали.
– Хорошо вам, монстрам… – вздохнул Поль.
А Тина сказала:
– Во что я никогда не верила, так это в манокарского бога. Атеизм у меня в крови.
– Между прочим, он есть, этот манокарский бог, – сообщил Стив. – Вернее, был. Хотя на все сто я не уверен.
– Как? – Поль даже остановился и повернулся к нему. – И почему – был?
– Потому что он куда-то удрал. Или затаился. Такое впечатление, что он не смог находиться в одном пространстве со мной. Было там какое-то существо, нематериальное, но живое и при этом почти неразумное, вроде высокоорганизованного животного.
– Погоди… Исчез он семь-восемь месяцев назад, точно?
– Примерно так.
– Совпадает с моими наблюдениями. Как раз тогда перестала бурно воспроизводиться вся эта астральная нежить – «вата», «инфузории», «бахрома»… Она до сих пор есть на Манокаре, но уже не в таких количествах, как раньше. Почему ты мне до сих пор ничего не сказал?