Масамунэ и Мурамаса. Детективная серия «Смерть на Кикладах» - стр. 9
Как часто бывает, все пошло совсем не так, как предполагаешь заранее.
Он позвонил, спустя мгновение тяжелая деревянная дверь неспешно отворилась. Стройная пожилая женщина, стоявшая на пороге, внимательно оглядела его с ног до головы.
– Александр Смолев, – представился Алекс, склонив голову. – Добрый день! Я звонил вам, Галина Александровна!
– Вот вы какой, – произнесла после паузы бабушка Арины глубоким грудным голосом. – Я несколько иначе представляла себе жителя греческого острова. А вы совсем не загорели! Боже мой, белые лилии! Мои любимые! Вы подготовились, молодой человек! Впрочем, что же это мы на пороге… Проходите, прошу вас!
Алекс шагнул вслед за хозяйкой в коридор. Вкусно пахло жареными пирожками.
Хозяйка и гость прошли в гостиную, где стоял большой круглый стол, накрытый для чаепития.
Смолев, еще раз поклонившись, вручил женщине букет и, пока та вышла ненадолго, чтобы налить в вазу воду для цветов, огляделся.
Это была типичная квартира старой ленинградской интеллигенции: много книг на полках шкафов, картины, репродукции и эстампы на стенах. Гравюры с видом Невы петровских времен привлекли его внимание, он постоял пару минут, рассматривая парусники и лодки напротив Петропавловской крепости. Старый мастер не упустил ни одной детали ни в такелаже судна, ни в парадных нарядах дам, толпившихся на молу.
Алекс пригляделся к гостиной повнимательнее. Обои давно требовали ремонта, да и потолок надо бы побелить. Но это не мешало комнате быть уютной. Он отметил удобные мягкие кресла и диван вдоль стены. Рядом с диваном находился журнальный столик с толстой стопкой журналов по архитектуре и дизайну.
В углу стоял старый переносной патефон времен войны – видимо, этот музейный экспонат иногда даже заводили: рядом стопкой лежали пластинки.
Алекс подошел и взял наугад несколько пластинок. Здесь были Утесов, Вертинский, Лещенко – еще тот Лещенко, Петр, а не Лев Валерьянович – Русланова, Лемешев, Шульженко, Козловский!..
Смолев увлекся, и не услышал, как в комнату вошла хозяйка.
– Вы, молодые, их уже и не помните, наверно, – произнесла Галина Александровна своим низким, бархатистым голосом. Она вошла с большой хрустальной вазой, в которую поместила принесенный Смолевым букет белых лилий. Женщина поставила букет на комод и внимательно наблюдала за гостем. – А для нас – это наша молодость, самые счастливые годы, несмотря на то, что они были очень тяжелыми.
– Ну почему же, – улыбнулся ей Алекс. – Я знаю их всех, очень люблю слушать Лемешева Сергея Яковлевича. Считаю его великим тенором всех времен! Обожаю старые фильмы с его участием! У вас прекрасная коллекция пластинок, Галина Александровна! Я вам по-доброму завидую!
– Это мой муж купил этот патефон, – кивнула, улыбаясь своим воспоминаниям, бабушка Арины. – В мае сорок первого. На нашу свадьбу. А в августе муж уже ушел добровольцем на войну. Петя воевал на Ленинградском фронте. Ему было двадцать лет. Впрочем, ему и сейчас по-прежнему только двадцать… Это я состарилась. А я всю войну проработала на Кировском заводе. С тех пор мы этот патефон и храним.
– Понимаю, – сказал, помолчав, Алекс и бережно вернул пластинки на место.
– Что же мы стоим? Давайте-ка пить чай! – смущенно всплеснула руками хозяйка. – С пирожками! Вы какие больше любите? С капустой, с картошкой или грибами?