Марсианин - стр. 3
Оператор вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул.
Через сорок минут на далекой красной планете «Марсоход-4» ожил, скрежетнул всеми своими шестью конусообразными колесами по застывшей сотни миллионов лет назад лаве и покатил вперед. Зонтик антенны все так же цепко держал спутник связи на ареостационаре.
Теперь аппарат совершал просто выбег, лихо огибая крупные валуны и переползая через мелкие камни, разогнавшись почти до крейсерской своей скорости пять километров в час.
Блестя панелями солнечных батарей.
По красному песку и бурым камням.
Под почти черным небом.
Под двумя лунами.
Часть I
Земля, январь 1996
Попытка к бегству
С лыжами и туго набитым рюкзаком Владимир стоял посреди совершенно безлюдной предстанционной площади.
Пушистый снег тихо падал с серого неба.
Ветра нет. Тишина.
Даже обычные звуки села, расположенного неподалеку от станции, тихо и незаметно тонули в этом пушистом белом мареве, беззвучно и неотвратимо спускавшемся на землю. Лишь изредка сквозь пелену прорывался лай дворняг, честно отрабатывавших хозяевам свое пропитание.
Скоро и лес, стеной стоявший в полукилометре от станции, так же тихо и незаметно растаял в белизне, оставив железнодорожную станцию, казалось бы, один на один со Вселенной. Только заваленные снегом ели вдоль тротуара и станция. Далее только снежная пыль, сыпавшаяся с небес.
Владимир глубоко вдохнул острый морозный воздух, пробуя его на вкус.
Пахло снегом и елью.
«Правильно говорят поэты и писатели, – подумал Владимир, – что этот воздух можно пить как вино. Ни с чем не сравнимое ощущение. В этом воздухе и снег, и станция, и село, и лес, и весь мир, утопающий в снежном пуху. И непонятно, что это – игра воображения или действительно до предела обострившиеся чувства, попавшие в среду родной природы, выдают то, что некогда было привычно доступным нашим предкам.
Люди, утонувшие в нашей технотронной цивилизации, часто с превеликим удивлением обнаруживают эту грань мира, доселе надежно упрятанную за искусственным интерьером городов, за их запахами, звуками, постоянным «белым шумом».
Владимир резко выдохнул. Облачко пара, пронизываемое снежинками, поплыло, быстро тая в воздухе, по направлению к станции.
Видно было, что тротуар и площадь перед станцией постоянно расчищали и мели от снега. Его слой под башмаками был совсем тонюсеньким.
Шаг – хруст свежего снега под ногой.
Тихий, едва различимый шелест снега, оседавшего на окружающие предметы, на куртку. Тоже своеобразная музыка для уха, стосковавшегося по самому обычному за время долгого сидения посреди бескрайней ржавой пустыни.
Владимир подошел к лестнице, ведущей к парадному входу железнодорожной станции. Скептически осмотрев каждую ступеньку до самого верха, он взялся за железные перила и, аккуратно ступая, степенно преодолел подъем.
«Уже год как здесь, а все равно не могу отделаться от этого «давящего» ощущения, – подумал Владимир. – Да, тяжела длань матушки Земли! Там мог спокойно с места прыгнуть выше головы, а здесь даже через две ступеньки перепрыгнуть с тем, что за плечами, – проблема».
Сквозь двойное стекло дверей станции было видно, что зал пуст.
«Наверное, еще никто не прибыл», – подумал Владимир, переминаясь у порога.
Отряхнув с себя снег, он шагнул в дверь. Зашел в угол и свалил всю свою ношу на пол.