Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала - стр. 56

^>106.

Иными словами, до последнего момента в ставке А. В. Колчака рассматривали два варианта дальнейших действий.

Вариант А. П. Будберга перехода в немедленное наступление не предусматривал, поскольку обескровленные войска к наступательным боям были неспособны. Он предполагал создание долговременной обороны по Ишиму, чтобы задержать красных на несколько месяцев, пока сибирская зима не прервет боевые действия или до тех пор, пока А. И. Деникин не возьмет Москву. За это время войска должны были окрепнуть, а командование – подготовить резервы. Раз все понимают, что это последний шанс, значит, его нужно использовать с максимально возможными гарантиями успеха.

Интересно, что белое командование в своих планах рассчитывало на еще один фактор, в наличии не имевшийся, но потенциально ожидаемый – занятие А. И. Деникиным Москвы. В августе – сентябре 1919 года все главные действующие лица на Восточном фронте как у красных, так и у белых пристально и крайне заинтересованно следили за событиями на Юге, ходом наступления ВСЮР, и ждали, чем оно закончится. При этом многие у белых, да и сам адмирал, на определенном этапе стали строить свои дальнейшие планы, полагаясь на то, что А. И. Деникин возьмет Москву и с большевиками покончит сам.

Так, А. П. Будберг в своем дневнике еще за 26 июля, перед началом Челябинской операции, записал: «Все катится на восток стихийно, само по себе, и на значительном протяжении фронта даже без боевого нажима со стороны красных; вообще события развертываются так, что к зиме нашим фронтом может стать уже Иртыш. Мои все расчеты зиждутся теперь на Деникине, так как местные средства белой борьбы изжиты, безумно растрачены, а того, что в распыленном виде еще сохранилось, уже не собрать и не сложить в твердые формы; все кругом горит; слишком много всюду грязи, грузно налипшей на идею святой борьбы, а для очистки нет уже времени, так как жизнь уже начинает захлестывать и требует возмездия за потерянное время и за все совершенные ошибки…» И далее 27 июля: «При неуспехе же над нами разражается полная, решительная, никогда и ничем не поправимая катастрофа, могущая гибельно отразиться и на успехе нашего последнего шанса – наступлении армий Деникина». И затем 4 августа: «Я считаю, что наше спасение в Деникине и в том, чтобы нам удалось продержаться до зимы, приступив немедленно к самым коренным и решительным реформам, как в армии, так и во всей системе государственной работы»^>107.

Наличие таких ожиданий подтвердил в своих записках и К. В. Сахаров. Когда уже в конце сентября он прибыл в ставку требовать пополнений для стабилизировавшегося на Тоболе фронта, выяснилось следующее: «Выслушал генерал Дитерихс от меня подробный доклад о положении армии, о ее нуждах и о том, что напряжение, жертвы и достигнутый успех требуют немедленного продолжения операции, что неподача немедленной помощи из тыла была бы при этих условиях преступной и гибельной… Все же в конце концов мне было обещано направить резервы в армию и прислать теплой одежды. Но затем такая фраза: «Все это не так важно; мне нужно только во что бы то ни стало продержаться до конца октября, когда Деникин возьмет Москву. Нам необходимо до этого времени сохранить Верховного Правителя и министров». Вместе с генералом Дитерихсом я отправился к адмиралу Колчаку, в его особняк на Иртыше; снова сделал доклад о положении на фронте. Вывод был таков: необходимо немедленно продолжать наступление, гнать разваливающихся красных, чтобы до наступления морозов занять горные проходы Урала; для этого необходимо выполнить три условия – немедленная присылка пополнений, теплой одежды и координации действий всех армий. Адмирал Колчак выслушал, как всегда, внимательно весь доклад… а в конце я услышал повторение почти дословно той же фразы: «Я знаю, как армии трудно, но ничего – продержитесь до конца октября, когда Деникин возьмет Москву…»