Марксизм как стиль - стр. 35
Бомба вербует тех, кого смерть пугает меньше, чем отсутствие реальной жизни. Бомбу можно сделать везде и из всего.
Взрыв бомбы это художественный шедевр, который существует менее секунды, а потому предназначен не для людей.
Клауса Юншке первый раз задержали из-за неправильной фотографии в паспорте. Вместо себя вклеил фото председателя Мао, утверждая что это его «истинное Я».
Второй раз сел пожизненно уже как партизан—RAFовец. Сейчас Юншке вспоминает о свинцовых днях: “Ты становишься городским партизаном, перекрасив волосы живешь в незнакомой квартире под чужой фамилией, изучаешь план операции, готовишь себе и другим еду. На водосточной трубе, на почте, в банке – твое фото, тебя разыскивают, ты угроза для Системы. Вместе со своей подружкой ты следишь по ночам за полицейскими машинами с антеннами, в свою очередь выслеживающими тебя. Иногда появляется Ульрика, её не узнать из-за пепельного парика, платка, темных очков и джинсов в обтяжку. – Обожаю зиму – говорит она – рано темнеет и даже днем ты почти не узнаваем».
«Внутри взрыва, за ничтожно малое для нас время, возникают разумные системы такой сложности, которые ни при каких условиях невозможны в привычной нам, длительной реальности. Бомба это куколка, в которой они таятся. Возможно, мы существуем только за тем, чтобы взрывать» – записывал в дневнике примкнувший к РАФ физик. Его товарищи критиковали такое понимание. Посмертно дневник был опубликован в журнале «Бесплатный мир».
Другой активист был исключен из РАФ за то, что использовал для пропаганды «реакционный» немецкий миф о Зигфриде. Претендующий на трон кузнец – пролетариат, дракон – буржуазное государство, кровь дракона на губах и коже кузнеца – опыт вооруженного сопротивления, Нибелунги с их проклятиями – фашистское (или феодальное) прошлое, которое всего лишь замаскировано, но не изжито, сокровища Нибелунгов – собственность, требующая экспроприации.
Особенно такая расшифровка не нравилась Гудрун, ведь её имя совпадало с Кримхильдой.
На пожелтевшей обложке сборника их заявлений, подаренного мне немецким телережиссером, империалистический орёл с герба Федеративной Республики перечеркнут эмблемой РАФ – пятиконечной звездой с коротким автоматом внутри. Телережиссер всю жизнь скрывает своё членство в нигде не зарегистрированной немецкой коммунистической партии. Но скрыть, что ты привлекался в 1970-ых за «укрывательство и не доносительство» от работодателя нельзя.
После нескольких месяцев их войны, у товарищей из РАФ были автомобили с дублированными номерами, печати полицейских и станки для печатания любых паспортов. Чаще, впрочем, выручала не техника, а находчивость, отличающая людей, излеченных от гипноза Системы.
«Кто из вас оправданный Томми Вайсбекер?» – спросили двух боевиков сразу после суда. Осужденный Генрих фон Раух улыбнулся шире, жандармы это превратно поняли и немедленно его отпустили. Через час оставшийся за решеткой Томми напомнил, что вообще-то суд оправдал сегодня его. РАФ считали Систему идиотской машиной эксплуатации, не различающей отдельных людей, и не ошиблись. Правосудие это театральная сторона эксплуатации. Впрочем, в будущем Система поручит машинам различать людей по сетчатке глаза и другим биометрическим данным.
Они казнили медиамагнатов и многих других, с удовольствием передразнивая бюрократические рассуждения о неотвратимой справедливости, уполномоченной народом.