Марионетка и Ключник - стр. 16

Хрёдерик говорил ещё много нелицеприятного о травнице, пока они шли в лагерь. Хельги и священник чувствовали себя уставшими и измотанными. И только дочь Сидвид совершенно не ощутила на себе тяжести дня, словно насытилась на несколько ночей вперёд от огромного скопления людей.

Утром отправились в обратный путь, обещая приехать в следующем году. Люди укатили в разные стороны, словно камни с горы. Кто-то довольный, другие не очень, а иные полезно провели время, слушая истории других за бодрящими напитками.

Отец Хрёдерик измотался долгим путешествием.

– Благодарю за компанию! – произнёс он, останавливая лошадь у церкви. – И вас, девушка. Вы разговариваете гораздо лучше.

– Я могу ещё оставить у себя книгу? – робко поинтересовалась она.

– Разумеется, – кивнул священник.

Хельги порылся на дне телеги и извлёк свой меч.

– Вижу, ты подготовился куда лучше, чем я предполагал, – с удивлённой осторожностью произнёс Хрёдерик.

– Никогда не знаешь, когда случится что-то плохое, – холодно ответил Хельги. – Спокойной ночи.

Они распрощались. Хельги и дочь Сидвид, словно тени в ночи, устремились по дороге домой.

– Можно? – спросила вдруг она, не отводя азартных глаз от оружия.

Хельги подозрительно нахмурил брови:

– Нет!

Дочь Сидвид обиделась, что не стало для Хельги сюрпризом, и не разговаривала оставшуюся часть пути. С первыми проблесками нового дня они воротились в деревню.

– Нашла себе занятие? – у дома поинтересовался Хельги. Она улыбнулась и кивнула. – Покажешь?

Дочь Сидвид схватила его за руку и поволокла. От неожиданности Хельги опешил, а его сердце забилось чаще. Он не смог даже помыслить о сопротивлении и безропотно позволил себя вести.

Она остановилась у изгороди и указала на нечто в тени сарая.

– Хочешь плести корзинки? – с иронией обронил Хельги.

– Да! Корзинки, – повторила дочь Сидвид, а затем увидела его недовольный взгляд. – Что?

– Их много не нужно, – пояснил он. – В основном в деревне уже у всех есть, а делать их бездумно неразумно, тем более и продавать некуда. Уверена, что не хочешь заняться чем-то регулярным и всегда востребованным?

– Это ещё чем? – нахмурилась дочь Сидвид.

– Дойкой, например, – предложил Хельги, что вызвало у неё приступ ярости. – У тебя ведь получалось.

Уже в спину кричал ей Хельги. Она злобно оттолкнула калитку и дёрнула ручку входной двери. Безрезультатно, дом был заперт.

– Две корзинки! – предложил Хельги, протягивая руку. – А потом ты попробуешь ещё раз с коровой. Договорились?

Она подумала и согласилась:

– Большие!

– Большие нам не нужны, – пояснил Хельги, не разжимая руки.

– Тогда четыре маленьких, – начала торговаться она.

– Три! – он улыбнулся. – Соглашайся.

– Ладно! – крикнула дочь Сидвид. – И отопри уже эту треклятую дверь.

Она стукнула по ней ногой и стала ходить кругами от нетерпения. Но хотя бы улыбнулась.

Бодрое настроение в деревне отсутствовало. Так часто случалось, когда кто-либо хоронил младенцев. Все друг друга знали, и поэтому боль одной семьи разом отражалась на других. Детей, особенно маленьких, хоронили очень часто. На памяти Хельги похорон было столько, что он сбился со счёта. Бонды ходили хмурыми и никого не тянуло на разговоры.

Тут приехал отец Хрёдерик. Встал у дома Астры и набросился на неё с оскорблениями.