Манускрипт - стр. 3
– Прости, ба, – ответила внучка. Она вскарабкалась на табуретку и достала с верхней полки банку муки, чтобы приготовить оладьи на завтрак.
В отличие от бабушки Стриксии, статной полнотелой женщины, чью царственную осанку, однако, успел испортить возраст, Алида была маленькой и тщедушной. На скуластом лице выделялись большие, широко распахнутые глаза необычного серо-сиреневого цвета в обрамлении густых, темных, чуть сдвинутых к переносице бровей, которые придавали ей не то обиженное, не то угрюмое выражение.
– Отец твой хотел, чтоб ты послушной стала да научилась всему, – продолжала ворчать бабушка, пока Алида бросала в тесто сочные ягоды голубики. Так вкуснее.
– Ба, да ничего он не хотел, лишь бы я не мешала ему строить карьеру да новую семью, – бросила через плечо Алида. Она не любила разговоры о родителях.
Мать сбежала от них, когда Алиде было пять: уехала с заезжим городским начальником королевской канцелярии. А отец, погоревав недолго, тоже отправился в город, где нашел работу при министерстве торговли и молодую жену, оставив дочь обучаться целительскому искусству в деревне. Иногда он приезжал за Алидой и брал ее в город, в гости, но она чувствовала себя неуютно в отцовском доме. У бабушки было лучше.
Оладьи сочились маслом и голубичным соком, и Алида с наслаждением отправляла их в рот одну за другой, еще дымящиеся, обжигающие, но такие восхитительно вкусные. Дверной звонок пропел впервые за день, и она выглянула в коридор. Эх, ничего интересного, старик почтальон. Алида-то надеялась увидеть Ханера – пусть он заходил всего пару недель назад, но вдруг какая-то из его лошадей захворала, и он придет за лекарством. «Ну нет, пусть лошадки будут здоровы», – подумала Алида и, слегка разочарованная, вернулась за стол. Она привыкла заниматься чем угодно, пока бабушка принимает посетителей. Конечно, Алида помогала ей, но только по просьбам, иначе можно было огрести пучком трав по голове за то, что путаешься под ногами и лезешь с советами.
Алиде нравилось так жить. Она знала всех в деревне, и каждый житель знал и любил добрую девушку. Здесь было спокойно. Черный лес, обнимающий деревню с трех сторон, как заботливая мама-ворона своих птенцов, надежно защищал от непрошеных гостей, которые могли внести сумятицу в размеренную жизнь деревни. Каждый день был похож на предыдущий, но Алида разбавляла будни сказочными книгами и, чего таить, свежими сплетнями, которые привозили редкие городские торговцы.
С позволения бабушки Алида выскочила во двор, не забыв прихватить с собой мешочек подсолнечных семечек. Птицы уже расселись на ветках цветущих слив, будто налитые соком плоды, и радостно защебетали, едва увидав свою подругу.
– Привет, пташечки, – поздоровалась травница. Она хорошо помнила каждую птицу, что ежедневно прилетали в сад и смотрели на нее черными жемчужинами глаз. Вот семейство овсянок, в прошлом году они даже приводили на кормушку своих птенцов. Это – стайка длиннохвостых синиц, которые белыми вспышками носятся меж ветвей. Деловитые поползни и пищухи забавно снуют вертикально по стволам, сверкая белыми брюшками. Сейчас, в середине весны, птиц стало особенно много, своим гомоном они наполняют звенящий воздух, летают с дерева на дерево, добывая корм для птенцов. Алида заливисто смеялась, наблюдая за своими друзьями, и радовалась, что трясогузки, скворцы, стрижи, ласточки и иволги благополучно вернулись в свои дома.