Мангуп - стр. 49
– Не надо! Я совсем не готова к такому повороту событий. Ты слишком юный и нетерпеливый мальчик. Может быть, когда-нибудь…
Александр сел на своё место. Его щёки горели. Рот пересох. Трещали восковые свечи в канделябрах. Ночь за широкими венецианскими окнами опустилась на город. Ярко горел маяк на кампаниле у собора Святого Марка.
– Прости меня, Анна. Сдержаться при таком обольщении просто невозможно. И ты должны оценить мои героические усилия.
– Я ценю, что ты можешь остановиться и взять себя в руки. Могу только тебя утешить: мне самой это далось нелегко. Но так должно быть.
– Почему?
– Потому что есть Бог. Есть грех. Есть человеческий стыд и рассудок.
– Хотелось бы взмахнуть волшебной палочкой, чтобы исчезли все эти надуманные преграды между нами. А грешить необходимо: не согрешишь – не покаешься. Не покаешься – не спасёшься.
– Очень утилитарное понимание веры. Не для того нужна вера, чтобы спастись, а для того, чтобы оставаться человеком и не превратиться в животное.
– Ты, Анна, рассуждаешь как атеист.
– Я православная. Уже двадцать лет живу среди католиков. Или они или мы не правы. Если вспомнить о мусульманах, иудеях, то получается, что только малая часть людей на Земле будут спасены, ибо только их вера истинна. Но этого не может быть. Не могут миллионы людей неправильно верить в Бога. Значит, или Богу безразлично, как ему поклоняются, или его вообще не существует. Нынешние христианские церкви – творения не божественные. Их основные догматы, символы веры, из-за которых произошло разделение церквей, созданы не богом, а собраниями попов – Соборами. Даже апостольский символ веры создан не Богом, а собраниями апостолов, а уж Никейский Собор и все последующие лишь усугубили отход христианства от истинного божественного учения. Иисус символа веры не создавал! Попы его создали, а потом убивали тех, кто был с ними не согласен, чем и породили разделение верующих на десятки, сотни церквей и сект. Они разрушили единую Божескую Церковь, разделили верующих – божьих овец на большие и малые стада, уничтожили единую Веру. Как пример – проблема филиокве, которую они возвели в ранг высшей ценности христианства, будто заумная проблема исходящего Духа имеет реальное значение для веры. Поэтому, многочисленные церкви – творения не божественные, а человеческие, а так как все люди от природы грешны, то творения грешников – греховные, дьявольские.
– Я восхищаюсь тобой, Анна. Впервые вижу женщину, способную на анализ религиозного мировоззрения. Но ты не боишься инквизиции? Говорят, в Венеции даже у стен есть уши. Не зря же на каждом углу торчит разинутая каменная пасть для доносов.
– У моих стен ушей нет. Все мои слуги приехали со мной из Константинополя. Их отцы и деды служили нашей семье. Мне они верны абсолютно. Я о них забочусь и ими дорожу. Кроме того, инквизиция существует для нас, патрициев, а не против нас. Я ещё не слышала ни об одном высокородном патриции, осуждённом инквизицией, по крайней мере, здесь, в Венеции. Более того, я знаю, что очень многие из высокопоставленных сановников Венеции разделяют мои мысли. Это только, кажется, что все вокруг религиозны. Люди молчат и делятся своими мыслями далеко не с каждым встречным. Просто тебе я доверяю. Твои глаза,– перешла она на доверительный тон, – лучшая порука твоего молчания. После христианизации, и, как результат, падения Рима, настали тёмные века христианства, и только сейчас, в 15 веке, когда опять атеизм стал завоёвывать сердца людей, начала возрождаться культура, искусство, наука. Мы живём в век возрождения.