Мангазея - стр. 24

– Раньше так прямо-таки впрыгивала, – усмехнулся Афанасий, наблюдавший за ней.

– Погоди, вот разрешусь от бремени, и опять буду впрыгивать к тебе в постель с превеликим удовольствием! – радостно сказала она и притихла, прижавшись к нему. А через некоторое время прошептала: – Я же ведь, Афоня, этой ночью, почитай, и не спала. Все переживала и думала, думала…

Тот усмехнулся:

– Думать вообще-то никогда не вредно. Особливо, когда это идет на пользу. Ну да ладно. Ты, как мне сдается, так и не сказала своим подружкам о предстоящем нашем венчании?

Та, взгрустнув об этом, как о несбыточной мечте, отрицательно покачала головой:

– Ну как же я смогла бы сказать им об этом, придя спать вместе с ними. Ведь так же, Афоня?

– И то, пожалуй, правильно. Еще успеется…

Мария лежала ни жива ни мертва, всей своей изболевшейся девичьей душой предчувствуя, что вот именно сейчас и может решиться вопрос всей ее дальнейшей жизни.

Однако тот, от которого целиком и полностью зависело это, вроде как отодвигал его решение на неопределенное время.

– Толку от меня, Маша, как от мужика сегодня будет мало, – усмехнулся Афанасий и удивился сам себе: – Надо же, даже отказался сыграть пару партий в шахматы с твоим барином. А посему готов ответить на все твои вопросы.

Мария медленно, как бы раздумывая, приподнялась на локте и недоверчиво, почти со страхом, спросила:

– А ты не будешь сердиться?

– Не буду. Обещаю…

И та с радостно забившимся сердцем опустила голову на подушку.

– Хотя, как я припоминаю, – заметил он, – тебя интересовало все, связанное с предстоящим походом на Турухан?

Она молча кивнула головой, боясь выдать свое волнение голосом, который мог бы нечаянно и дрогнуть.

А Афанасий не спеша стал объяснять:

– Поход начнется где-то в начале июня, когда река полностью очистится ото льда и будут готовы все четыре дощаника, рассчитанные на перевозку отряда из тридцати человек: стрельцов и казаков.

– А кто будет у вас за главного? – робко спросила Мария.

– Как это кто? Начальником отряда буду я.

– Ты?!

Буквально огорошенная словами Афанасия, Мария уже не могла слушать его лежа и присела на кровати, не обращая уже внимания на живот, мешавший ей. Известие о том, что ее Афоня будет командовать целым отрядом, взволновало ее.

– И все эти мужики будут слушаться тебя?!

Тот откровенно рассмеялся:

– А ты когда-нибудь видела начальника, которого бы не слушались его подчиненные?

– Ой, Афонечка, милый, мне так страшно стало за тебя…

– Это почему же? – искренне удивился тот.

– Так ведь ты же теперь будешь отвечать за все, что может случиться с твоим отрядом!

– А как же! – снова рассмеялся тот над ее страхами и успокоил: – Я же, Маша, нахожусь на государевой службе, и мне положено отвечать за людей, подчиненных мне. Понимаешь?

Та неуверенно кивнула головой, все же боясь за него, а затем, все еще страшась его возможного гнева, все-таки спросила:

– А что вы будете делать на Турухане?

– Облагать самоедов ясаком, – как о само собой разумеющемся ответил тот.

– А ежели они не захотят платить его, этот самый ясак?

Афанасий усмехнулся:

– Тогда будем заставлять силой.

– Но ведь это же война, Афоня! – ужаснулась Мария, в страхе прижав к груди кулачки. – Тебя же ведь могут тогда и убить!..

– Это навряд ли. У нас ведь ружья, в то время как у самоедов – лишь луки со стрелами. Да вот еще думаю установить на одном из дощаников пищаль.