Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству - стр. 43
Вот что она скажет дежурному? У меня украли жирафа? Ага, у девушки с седьмого этажа украли настоящего взрослого жирафа. Отделение потом весь год ржать будет. Настя чуть не расплакалась от такой несправедливости. И тут ей отчаянно захотелось услышать бархатный голос. Она достала мобильный и позвонила Стасу. На этот раз в трубке была идеальная тишина. Глубокая, как в пещере.
– Анастасия Сергеевна, рад вас слышать, – в бархате отчетливо звучала радость. А возможно, ей это только показалось. – Чем могу помочь?
– Ульриха украли.
– Да что вы? – с дежурной вежливостью отозвался он.
И она подумала, что звонить ему было глупо.
– Даже не знаю, где мне его теперь искать.
– Зачем? Все разрешилось само собой. Вы же хотели от него избавиться, вот и радуйтесь.
– Но не таким же способом, – еще сильнее расстроилась она.
– Бросьте, Анастасия Сергеевна. Все неприятности закончились, живите себе дальше.
– Я так и сделаю, – тоненько, почти визгливо крикнула она и отключилась.
Почему-то она ждала от него других слов. Не утешения, но чего-то особенного, а получилось так, словно на мороз выскочила и окоченела до судорог.
Пелена на небе вдруг разорвалась, и в лицо ударил нежный утренний свет.
– Здравствуй, солнце, – вслух сказала Настя, жмурясь.
– И тебе здравствуй, – сипло раздалось рядом.
Она вздрогнула. Из солнечного сияния выдвинулась невысокая, широкоплечая фигура с собакой. Мужичок с помятым лицом и в не по росту большой, замызганной куртке грустно смотрел на нее, теребя в руках поводок. Собака была непонятной породы, большая, грязная, рыжая, с висячими ушами и умным взглядом.
– Дамочка, купите собачку, – просипел мужичок.
Собака вдруг положила голову на колено Насти, глянула в лицо, задирая брови, от чего собрался в складки перепачканный мохнатый лоб, и почти по-человечьи вздохнула, как вздыхает путешественник, вернувшийся домой из долгой-долгой поездки.
– Друзей продаете? – Она осторожно почесала собаку за ухом, где было почище. И та, часто-часто заскоблив хвостом по земле, жарко лизнула ладонь.
– Так ить, – он потерянно развел руками, – жись такая.
– Сколько? – полезла в карман Настя.
– А сколько не жалко.
Она выгребла несколько бумажных купюр и всю мелочь.
– Благодарствую, – он протянул ей поводок.
– Не нужно. Оставьте друга себе.
– Но как же? – озадачился мужичок. – Я ж его продал.
– Считайте это новогодним подарком.
– Ага, – он зачарованно смотрел на деньги, уже став их полноправным владельцем, но разрушение сделки немилосердно требовало от его трепетно-справедливой души их возврата. Мучительная гримаса прошла по лицу мужичка и тут же сошла, оставив просветление. – Вы тут приглядите за ним. Я долг отдам и вернусь. Хорошо? Одна нога там, другая здесь.
Он вручил ей поводок, оказавшийся обычной бельевой веревкой, давно потерявшей свой истинный цвет, хлопнул пса по загривку:
– Его Жирафом зовут.
– Что? – вздрогнула Настя. – Жираф?
Пес звонко гавкнул и взволнованно задышал, подтверждая правильность клички, запрыгнул на скамейку и, постаравшись как можно большим участком тела улечься на Настю, устроился рядом.
Мужичок кивнул и прытко засеменил по тропинке. У поворота чуть задержался, глянул на них ласково и исчез.
Прождала она его около часа, постепенно осознавая, что хозяин пса не вернется. И когда бег вокруг скамейки уже не согревал, Настя, привязав конец поводка к ошейнику, чтобы не волочился по земле, с чувством выполненного долга отправилась домой, совершенно искренне предполагая, что Жираф последует ее примеру и тотчас помчится к своему непутевому хозяину. Но пес увязался следом, усиленно виляя хвостом и заглядывая в лицо.