Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству - стр. 37

– Приехали, красавица, – прохрипел водитель, – твоя остановка.

Ответа не последовало. Ни звука, ни шороха. Он оглянулся. На заднем сиденье никого не было. Пассажирка в шубке исчезла. Водитель замер. Немного растерялся. На всякий случай еще раз внимательно оглядел заднее сиденье от правой до левой двери. Потом пожал плечами и почему-то подумал, как же легко ошибиться, как же легко все на свете перепутать. Он-то намеревался сегодня, в Рождество, довезти кого-нибудь до дома и не взять ни копейки. Это был такой особый рождественский дар. Он был уверен, что разговор со всеми, кто свыше, – это добрые дела и щедрые поступки. Водителю было очень страшно забирать свой повторный анализ из больницы. Теперь он сокрушался: наверное, надо быть смелее, как-нибудь обходиться без всяких суеверий и дурацких сказок. В ту ночь он больше никого не подвозил ни за деньги, ни за надежду. Расстроенный, притихший, водитель «копейки» неторопливо рулил домой, от Профсоюзной – в Орехово. По дороге он решил на всякий случай ничего не рассказывать жене и сыну. Просто умолчать об этом странном происшествии, как будто ничего не было. Он ехал, на дороге было очень мало машин. А над городом кружили сиреневые ангелы снегопада и черные крылатые лошадки рождественской ночи.

После праздников водитель все же набрался смелости, доехал до больницы, забрал свой повторный анализ. Ничего не понял в закорючках и росчерках. Выслушал врача. Впервые с осени выдохнул с облегчением: «Спасибо вам, доктор! Ну и хорошо – еще поживем». Все случившееся было таким обычным, будничным, как будто иначе и быть не могло. Правда, уже в машине, выезжая из больничного двора на шоссе, водитель все же улыбнулся своему доброму рождественскому ангелу в серой шубке. Никогда ведь не знаешь, кем эти ангелы прикинутся в следующий раз, кем покажутся со стороны. И на всякий случай водитель прошептал: «Спасибо, еще поживем!»

Город спал. Настя чувствовала эту до слез обидную очевидность сквозь зыбкую полудрему, которая никак не хотела превращаться в сон. Где-то там горожане, измотанные подготовкой к Новому году, крепко спали в теплых квартирках с наряженными елками, а она голодным медведем тревожно ворочалась в кровати, мечтая хоть о коротком забытьи.

Неоновые кирпичики индикатора часов жизнерадостно высвечивали: три сорок, тридцать первое декабря. И это в субботу, когда можно спать и спать, не заботясь о пробуждении. Но по какому-то несправедливому закону мироздания именно сейчас мозг был свеж, ясен и переполнен идеями. Настя отмахивалась от них, старательно и глубоко дыша, как советовали в упражнениях по борьбе с бессонницей. Мысленно рисовала огромный квадрат Малевича, вглядывалась в беспросветную тьму, пытаясь угнездиться в ней и незаметно для себя отползти в царство Морфея.

Но вместо приятной темноты квадрат вдруг высвечивал то мигреневый залом бровей начальницы отдела Селены Викторовны, вечно жующей что-то соблазнительно пахнущее, но как назло имеющей осиную талию и хрупкую конфигурацию. То неприятно ярко проявлялось пятно от пролитого на юбку шампанского, которое в действительности было гораздо меньше и почти незаметным. То возникал в полный рост Арефьев, посредственный менеджер с бездной амбиций, в которых утопали все его благие намерения.