Мандаринка на Новый год - стр. 12
- Ооох… – только так можно было отреагировать на первое проникновение. На это новое ощущение чего-то внутри тебя. Теплого, живого и чужеродного. Слова ей всегда давались легко, но сейчас она не сразу смогла достойно отреагировать. – Не такой уж ты и большой, зря пугал. Вполне терпимо.
- Молодец, - немного сдавленно прокомментировал Ник. – Хорошо держишься. А вот так?
- Ооох… - все-таки непросто быть оригинальной в такой ситуации.
- Нет, это пока не «ооох». Настоящий «ооох» будет позже. Это пока два пальца. Как ты?
Дышать почему-то трудно. И очень… очень непривычно там. Не больно, но тянет. Растягивает. Но она была бы не она, если бы не пыталась держать марку до конца.
- Коля, прекрати вести себя как на работе!
- Я детский хирург, - хмыкает он. - Чудные у тебя представления о работе детских хирургов. Не соответствующие действительности, я бы сказал.
- Ты понял, о чем я! – довольно странно пререкаться с человеком, чьи два пальца находятся внутри твоего тела. И тебе это и приятно, и неприятно одновременно. – Перестань интересоваться моим самочувствием и просто… Оооох!..
- Это три пальца.
Ее вдруг охватывает непонятное нетерпение, под которым прячется страх. И хочется, чтобы уже скорее это все случилось и закончилось!
- Ник, может быть, хватит уже упражняться в искусстве устного счета на пальцах?!
- Ты думаешь, мне легко? - хрипит он.
- Просто трахни меня!
Его пальцы замирают, перестав двигаться там, внутри. Он шумно выдыхает.
- Воспитанный человек не может отказать даме в такой просьбе.
И вот он уже сверху. Сейчас все и случится.
4. Глава третья, в которой наступают последствия поступков героев – неотвратимо и неизбежно, как последствиям и положено.
Сначала стало больно. Потом – очень больно. Потом пресеклось дыхание, и она смогла только упереться ему ладонью в грудь. И лишь после выдохнуть - мучительно, через силу:
- Стой!
Он остановился. В тишине комнаты его дыхание было оглушающим. Словно в такт пульсирующей внутри боли. Черт подери, почему так больно?! Вспомнились слова тети Даши о том, что неприятные ощущения во время дефлорации, как правило, связаны с тем, что партнерша не готова и нет достаточной смазки. Не ее случай, явно – как бы Люба не была неопытна, она понимала: физиологически она более чем готова к тому, что должно произойти, она это просто чувствовала. Так какого же ей так хреново?!
Ник шевельнулся.
- Нет, пожалуйста! Не двигайся! – он даже сквозь туман вожделения услышал панику в ее голосе. – Подожди. Дай мне… привыкнуть.
Ник вздохнул. Очень тяжело вздохнул. Но замер на какое-то время, нависая над ней. Боль не утихала. Да и какого черта ей утихнуть, если ее источник находился по-прежнему внутри Любы! Она начала дрожать. Господи, лучше уж операция, чем вот так вот!
- Люб, легче не будет, - голос его звучал сдавленно. – Мы еще… не закончили. Ты еще…
- Нет, погоди, пожалуйста!
- Не вижу смысла ждать. Тебе все равно больно.
- Нет! Стой! Остановись! Я передумала! – паника заставила ее почти кричать, упираясь руками в его плечи.
- Поздно.
Он резко двинул бедрами вперед, и ее ослепила вспышка горячей боли. Настоящей боли. Слезы вскипели в глазах, и она инстинктивно зажала себе рот ладонью, понимая, что сейчас не то, что закричит – заорет благим матом. Несколько секунд она захлебывалась собственным криком и слезами, а потом Ник так же резко вышел из нее.