Мамочка, я полюбила бандита - стр. 11

– Хо­ро­шо. Мне про­во­дить те­бя до квар­ти­ры?

Ре­ши­тель­но за­вер­те­ла го­ло­вой из сто­ро­ны в сто­ро­ну.

– Нет. Не сто­ит. Уж как-ни­будь до квар­ти­ры без про­ис­ше­ст­вий до­б­рать­ся смо­гу.

Ве­се­ло под­миг­ну­ла дру­гу и то­ро­п­ли­вой по­ход­кой на­пра­ви­лась к подъ­ез­ду. И толь­ко ко­гда на­хо­ди­лась в ка­бин­ке лиф­та обес­си­лен­но при­жа­лась за­тыл­ком к ме­тал­ли­че­ской стен­ке и, нерв­но сглот­нув, за­жму­ри­лась.

Ни­как не мог­ла вы­ки­нуть на­зой­ли­вые, на­вяз­чи­вые мыс­ли. Про­кля­тый муж­чи­на проч­но за­сел в мо­ей го­ло­ве.

Меч­та поч­ти всех жен­щин на све­те, на­стоя­щий бру­таль­ный муж­чи­на. Рань­ше в сло­во «бру­таль­ность» бы­ло вло­же­но дру­гое по­ня­тие. Го­во­ри­ли о жес­то­ких муж­чи­нах, имею­щих, ди­кий нрав и гру­бость. Те­перь в по­ня­тие вло­же­но иное. Брутальность — не ми­нус, а плюс! Это по­тен­ци­ал му­же­ст­вен­но­сти. Он уве­рен в се­бе, ха­риз­ма­ти­чен. Су­ро­вый, ре­ши­тель­ный, силь­ный. Не жес­то­кий, а про­сто же­ст­кий он. Че­ло­век чес­ти сло­ва, об­раза жиз­ни. Пре­ж­де все­го, он во­ин и охот­ник. Ли­дер во всём, в бе­де не ос­та­вит. Друг, на ко­го мож­но по­ло­жить­ся. Все­гда мо­жет по­сто­ять за дру­зей Пря­мо­ли­не­ен, но очень тер­пе­лив. Жен­щи­на с ним «за ка­мен­ной сте­ной». Ведь на­стоя­щий муж­чи­на, как волк: ли­бо один, ли­бо с од­ной вол­чи­цей он.

Вот та­ким был мой иде­аль­ный муж­чи­на, об­раз ко­то­ро­го су­ще­ст­во­вал в мо­ей го­ло­ве.

Две­ри лиф­та рас­пах­ну­лись, не­то­ро­п­ли­во по­ки­ну­ла ка­бин­ку и, очень ти­хо от­крыв дверь, про­шла в гос­ти­ную. Свет в ком­на­те ма­те­ри го­рел, но нель­зя бы­ло ис­клю­чать, что она ус­ну­ла с включённым све­тиль­ни­ком, та­кое с ней не­ред­ко слу­ча­лось.

Моё пред­по­ло­же­ние ока­за­лось вер­ным, ма­ма за­сну­ла на кро­ва­ти, и слад­ко по­са­пы­ва­ла, ря­дом с ней ле­жал включённый план­шет, в ко­то­ром с важ­ным ви­дом ве­щал из­вест­ный по­ли­ти­че­ский дея­тель. Улыб­ну­лась. По­ра­зи­тель­но, ма­ма умуд­ря­ет­ся ус­нуть, да­же ес­ли в квар­ти­ре бу­дет гро­хо­тать му­зы­ка. Ти­хо-ти­хо по­до­шла к ней и, взяв в ру­ки план­шет, ут­вер­ди­тель­но за­мо­та­ла го­ло­вой. Яс­но по­че­му она ус­ну­ла, от та­ких скуч­ных, за­нуд­ных раз­го­во­ров, кто угод­но упадёт в ру­ки Мор­фея.

– Ли­за, – сон­но про­шеп­та­ла ма­ма и, при­от­крыв сна­ча­ла один глаз, а за­тем вто­рой, ле­ни­во по­тёрла ли­цо, – ты уже при­шла? А сколь­ко вре­ме­ни?

Она ос­мот­ре­лась по сто­ро­нам и при­под­няв­шись, удер­жи­вая свой вес на лок­те, оза­да­чен­но по­смот­ре­ла на ме­ня.

– Поч­ти две­на­дцать.

– Две­на­дцать, – удивлённо по­вто­ри­ла она и не­мно­го ото­дви­ну­лась, по­зво­ли­ла при­сесть воз­ле не­ё. – А че­го ты так ра­но? Ду­ма­ла не рань­ше трёх ут­ра явишь­ся. Та­кой день. На­до бы­ло всю ночь гу­лять. Про­во­жать за­кат и рас­свет встре­чать.

За­ка­ты про­пи­та­ны гру­стью. По­то­му что ка­ж­дый раз, про­во­жая его, ду­ма­ешь: ка­ким ни был, удач­ным или не­удач­ным, день — это мой день, и он уходит на­все­гда.

– Всё име­ет свой за­кат, только ночь за­кан­чи­ва­ет­ся рас­све­том, – лов­ко уш­ла от от­ве­та, не хо­те­ла лиш­ний раз тре­во­жить ма­те­рин­ское серд­це и рас­ска­зы­вать о про­ис­ше­ст­вии. – Ус­та­ла. Не при­вык­ла к спирт­ным на­пит­кам. Го­ло­ва за­кру­жи­лась. Да­же не­мно­го му­тить ста­ло.