Мама по контракту - стр. 4
Мгновенная жесткая вспышка. И ударная волна боли за ней.
3. 3.
Внутри становится очень больно, и я пугаюсь по-настоящему. Потому что теперь я не одна, и если сделаю все правильно — больше никогда не буду одна. Но именно поэтому сейчас мне нужно уйти. Сбежать.
Не устраивать скандал, не пытаться выцарапать Олегу глаза — хотя на такое я не способна. Не выкидывать Верины вещи за порог, чтобы она бегала голой по лестничной клетке.
Нужно снять с крючка в коридоре теплый пуховик, переобуться — лучше надеть ботинки, которые я купила для зимних прогулок. И не забыть шарф и шапку.
Я разворачиваюсь и ухожу переодеваться. За спиной раздаются голоса, но я не вслушиваюсь. В ушах стоит гул, словно я лечу в самолете. Ботинки, пуховик. Кошелек в карман. Взять рюкзак, вытряхнуть в него содержимое сумки, запасной свитер — он очень кстати в коридоре.
Сейчас мне нужно все самое удобное.
Голоса становятся все громче, кажется, Олег зовет меня, но я уже выхожу за дверь: внутри все напряжено до предела. Ключи я не забираю. Не хочу сейчас смотреть ни на брелок, ни на того, кто его подарил.
Спускаюсь вниз.
На этаже стукает дверь, но никто не кричит. Не пытается меня остановить. На последней ступеньке я останавливаюсь, жду секунду. Но нет, тишина, а потом хлопок закрывающейся двери. Как выстрел.
Все.
Быстро и осторожно иду обратно, к ждущей меня женщине. Спроси кто меня потом, о чем я думаю — не отвечу. Потому что мыслей нет, есть только боль от того озарения. И она такая яркая и сильная, что дышать все еще трудно.
Женщина, как и обещала, сидит в машине и что-то набирает в телефоне. Видя меня, улыбается, выходит, открывает багажник и достает колыбель. На плотной упаковке картинка — малыш и двое родителей рядом. Совсем как в моей мечте. В той самой, где мы вдвоем растим нашего ребенка. Теперь внутри фантазии черная дыра в форме Олега.
Я на автомате благодарю, что-то отвечаю на вопросы, достаю деньги. Женщина смотрит обеспокоенно и почему-то берет меня за руку:
— Вы уверены, что вам нужно обратно на работу? Вы выглядите бледной. Давайте я вас подкину до дома. Мне не сложно.
— Нет. Да. Я… — сбиваюсь, пытаюсь понять, о чем она.
Ведь домой мне нельзя. Там меня больше не любят, а значит, возвращаться бессмысленно. И что теперь делать? Как жить дальше?
С полным знанием, что Олег меня предал. Что Вера меня презирает и залезла в нашу с Олегом кровать. В нашей квартире.
Что теперь жизнь никогда не станет прежней. Потому что она разлетелась на куски. Никаким клеем не склеешь.
Поэтому я осознанно беру себя в руки и произношу связную фразу, первую за последнюю четверть часа:
— Если не сложно, мне нужно на Авиаторов, восемь. Вы правы, мне действительно нехорошо. Голова кружится.
— А там будет кто-то, чтобы помочь? — женщина усаживает меня на переднее сиденье, захлопывает дверь и через пару секунд садится за руль.
В машине пахнет корицей и булочками, но с химической отдушкой. Женщина замечает, что я сглатываю, и приоткрывает окно, одновременно сдергивая флакончик с освежителем с зеркала заднего вида.
— Слишком сильный запах? Сейчас проветрится.
— Ничего, не страшно, — говорю я. Страшно то, что теперь у меня нет Олега. Был пять лет, а теперь хлоп и испарился. — Я потерплю запах. Меня не укачивает. Это адрес моей подруги. Она должна быть дома.