Мама для злодейки - стр. 14
Но нет, следующие слова Сервия облегчили душевные страдания.
— Они здесь, недалеко. Живы, все как один. Но если прикажете!..
— Не надо, — распорядилась Ульяна и снова обернулась к Константину. — Слышишь, семья твоего брата жива.
— Я не верю тебе, — отчеканил ведьмак. Стоять ровно ему было все тяжелее. Он покачнулся, ударился о стены невидимой тюрьмы и зашипел, сдерживая стон. Упрямо вскинул голову, бесстрашно взглянув в холодные глаза королевы. — Покажи их мне!
— Не слишком ли он многого хочет, моя госпожа? — позволил себе замечание Сервий. — Позволь проучить его за дерзость.
Прежняя Ультрамарина наверняка бы поступила именно так. Приказала мучить пленника до тех пор, пока он не склонит голову. Возможно, даже наслаждалась его страданиями. Чуждые мысли и чувства, промелькнувшие в сознании Ульяны, заставили охнуть и до боли прикусить губу.
Что это?
Сочувствие и жалость, проявившиеся на непреклонном лице злодейки, ошеломили Константина. Не тронулся ли он умом от боли? Разве способна эта жестокосердная королева испытывать подобное? Нет, быть такого не может. Он потряс головой, прогоняя видение. А когда снова взглянул на Ультрамарину, то увидел привычное равнодушие и холодность.
— Я не стану тебе служить, пока не увижу их собственными глазами, — пообещал он. — Покажи!..
Выдохнув последнее слово, он все же упал, мысленно презирая себя за слабость. Нет ничего хуже, чем стоять на коленях перед той, кого ненавидишь всем сердцем и душой. У этой злобной твари нет ничего от человека, она хуже зверя, хуже болотной язвы. Как он мог даже подумать, будто Ультрамарина может быть милосердной? Не стоило сдаваться, не надо было позволять ее псам пленить себя. Ее словам нельзя верить. Ни в коем случае.
— Поступим так! — провозгласила Ульяна, огромным усилием воли заставляя себя сдерживаться и не выдавать собственного секрета. Если хоть кто-нибудь поймет, что она не Ультрамарина… Беда настигнет не только ее, но и Лауру, и упрямого Константина. Сервий, пожалуй, будет первым, кто вонзит кинжал в ее сердце. Сделает это с превеликим удовольствием. — Ты позволишь лекарю осмотреть и излечить тебя. Будешь есть и поправляться. Как только станешь похожим на прежнего Константина, я приведу к тебе семью брата. Им не следует видеть тебя в таком плачевном состоянии.
Последняя фраза была явно лишней.
Ульяна готова была откусить себе язык за необдуманные слова. Ультрамарина никогда не произнесла бы подобного.
Константин тоже заметил это. Глядя на королеву сквозь мутную пелену слабости, застилавшую глаза, он снова не поверил ушам. Она заботится о его близких? Не хочет, чтобы они увидели его больным и слабым? Та Ультрамарина, что стояла сейчас над ним, эта женщина… Она никак не соответствовала тому образу жестокой королевы, что сложился в его голове. Разве не она уничтожала целые деревни по малейшей прихоти? Не она ли сравняла с землей соседний город, отказавшийся принять ее власть? Не она лично казнила четырех мужей?
Та тварь не могла сочувствовать и испытывать жалость.
Скорее, всё это какой-то обман зрения и слуха. Или игра, затеянная Ультрамариной ради достижения личных целей. Она трижды пыталась нанять Константина, и каждый раз получала отказ. Не смогла с ним смириться, потому пленила семью его брата. А теперь ждет за это покорности?