Мама для наследника миллионера - стр. 9

Длинные пальцы быстро и практически невесомо скользят по моей руке, выхватывают щипцы.

Он сам накладывает мясо себе и Милане.

А я стою на месте, не смея пошевелиться.

 Кожа, которой он касался, горит огнем. От пальчиков, через кисть, предплечье и плечо к самому сердцу несутся десятки, нет, сотни электрических импульсов.

- Мария, - женский голос заставляет меня вздрогнуть. – Не стой у стола. Твое место позади хозяина.

Я киваю и быстро отхожу.

Ужин продолжается. Марат Азатович… Какое странное имя. Кто он? Дагестанец? Азербайджанец? Татарин?

Милана и хозяин говорят о работе и только о работе. Никакого кокетства, никаких ухаживаний. Хотя я очень сомневаюсь, что такой человек, как Набиев умеет ухаживать.

Поэтому вечернее платье и макияж Миланы выглядят крайне странно и неуместно. Но что я знаю о ней?

- Чем приправлено это мясо? – хриплый бас вырывает меня от размышлений. – Кинза?

- Это чеснок и розмарин, - тихо отвечаю хозяину. И только после этого замечаю удивленно вскинутые брови матери.

Черт! Вопрос был адресован не мне!

Я не должна была лезть в хозяйский разговор.

С тревогой смотрю на массивную шею и широкую спину хозяина. Под белоснежной рубашкой напрягаются натруженные мышцы, натягивая ткань. Неторопливо он крутит между пальцами вилку.

- Мария, позовите кухарку.

Я вылетаю из столовой и несусь на кухню.

Едва успеваю сказать кухарке, что ее зовет хозяин, как вижу панический ужас на ее лице.

- Вот так помощь, - ворчит она и несется впереди меня в столовую.

- Антонина Леонидовна, - нас встречает властный ледяной голос хозяина. – Сегодня вам удалось меня удивить.

Женщина молчит.

Марат Азатович не смотрит на нас, продолжая крутить между пальцами вилку. Милана откидывается на стуле и смакует вино.

- Вы сегодня превзошли себя. Картофель в меру пикантный, а мясо тает во рту.

Он переводит взгляд на кухарку. Та кивает в ответ.

- Признайтесь, вы где-то заказали ужин? – его темные глаза сужаются.

Власть и сила волнами расходятся от мужчины. Я не решилась бы ему лгать.

- Что вы, Марат Азатович? - кудахчет кухарка. - Я все сама, все сама.  

- Отлично, - хозяин расслабляется, накалывает на вилку кусочек мяса и отправляет в рот. – Божественно. Чем вы его приправляли?

- Как всегда, - голос женщины едва уловимо дрожит, – хмели-сунели.

Огромный кулак обрушивается на стол.

Столовая посуда и приборы жалобно звенят.

Вздрагиваю, втягивая голову в плечи.

 - Черта с два! Это чеснок и розмарин! Я не терплю, когда мне лгут, ясно? – в грубом голосе отчетливо слышится раздражение.

Молча киваю головой, не смея поднять глаза.

Милана едва заметно улыбается. В ее глазах отражается удовлетворение.

- Это всем ясно? – низкий раскатистый рык заставляет всех вздрогнуть.

- Да, - в унисон отвечаем мы с кухаркой.

- Милана? – замечаю, как недобро горят глаза хозяина, когда он переводит их на мою мать.

- Я? Да, конечно, - улыбка моментально слетает с ее губ.

- Отлично, - Марат Азатович поворачивается к нам. – За ложь положено наказание. Ты – уволена!

Делаю судорожный вдох. Сердце болезненно сжимается в груди. Поднимаю взгляд и замираю.

Черные бездонные глаза смотрят на меня. Оценивают, следят за моей реакцией.

***

Распахиваю глаза. Секунду не могу понять, кто я, где я и что мне надо делать? Куда бежать?

Рывком сажусь в постели.