Мама для дочки бандита - стр. 9
— Мне нехорошо, — прошептала я.
Рыжая, это Ксения, я помню, повернулась к дверям и посмотрела на стоящего там Юсупова.
— Ты уйдёшь или нет?
Он перевёл взгляд на меня. Я едва заметно кивнула.
— Иди, дорогой…
Дверь за ним закрылась, а все три девушки теперь смотрели на меня распахнув глаза от удивления.
— Дорогой? — спросила блондинка, это Алена. — Ты же разводиться собиралась.
— Знаешь, на смертном одре все переосмысливается, прежнее становится неважно.
Они снова на меня уставились и я сразу испугалась, что переиграла. Тем более смотрели они как-то чересчур внимательно. Надо помнить, что в мелочах девушки гораздо внимательнее мужчин.
— Ты ведёшь себя странно, — тихо заметила Ксения.
— Тридцать лет на свете живёшь, - разозлилась я. — А до сих пор думаешь, что все по шаблону?
— Я тебя просила не говорить об этом вслух! — вспылила и повысила голос она.
Я отвернулась от них. Третья, брюнетка, имя я успела забыть, но помнила, что Юсупов приписал — тупая, как пробка, присела на край моей постели.
— Лика, что с твоими губами? — спросила она. — Они какие-то маленькие.
— Новый штамм гриппа, — доверительно сообщила я. — Температура поднимается, и гель нафиг просто растворяется внутри.
Девушка побледнела и встала с кровати.
— А импланты? — уточнила она.
— Врач сказал, и импланты растаять могут…
Она сделала три шага назад. Две другие явно мне не верили, но эта начала паниковать.
— Девочки, - попросила она. — Пойдёмте, ну его. Видим же, живая. Выздоровеет, сходим пошопимся.
Целовать на прощание меня никто не стал. Я лежала, несколько минут слушала дружно цоканье каблуков по коридору, затем встала и пошла смывать гримм. Я могла гордиться собой - я справилась. Если повезёт, то может проверок и не будет.
— Молодец, — сказал похититель заглядывая. — Сегодня же решу вопрос с сестрой.
Я осталась одна. Пугало только то, что девушки считали — Лика может быть мертва. И как-то мысль о мышьяке в чае или кофе заиграла новыми красками.
И чая, как назло, хотелось очень сильно. На тумбе у кровати была кнопка вызова горничной, но я помнила, как она на меня смотрит, и данной опцией воспользоваться побоялась. Не барыня, схожу пешком, где кухня я знаю, я там ночью воровала сосиски.
Дома было тихо. На кухне никого, не считая Даны. Она сидела одна за большим столом и ела сгущёнку столовой ложкой. Вкусно пахло пряным мясом, в животе заурчало.
— Снова делаешь, что хочешь? — спросила я.
— Да. Папа уехал, а ты не уезжаешь, — добавила она, как будто с обидой.
У семи нянек дитя без глазу, подумала я. Ей пяти лет нет, она сидит и сгущёнку ест, и похоже намерена доесть всю банку.
— Живот заболит, — предупредила я.
— Ну и пусть.
Я пожала плечами — с детьми я дела никогда не имела, особенно с такими, что делают, что хотят. Интересно, где её няня? Она постоянно ходит сама себе предоставленная? Это, как минимум, небезопасно, сегодня сгущёнку ест, завтра ещё что, а читать думаю, не умеет, не смотря на всю свою разумность.
— Может я лучше в чаю тебе сгущёнку добавлю? - предприняла попытку я.
— Ты меня не любишь, — равнодушно ответила она. — Буду есть, что хочу.
Ну и ладно, решила я. Съела кусок мяса прямо из формы для запекания, налила себе чаю. Уходя, обернулась. Странно, у этой девочки и правда есть всё, что только захочется, включая этот огромный дом и все возможности этого мира, а она сидит тут одна с банкой сгущёнки и мне её жалко.