Мама для демонёнка - стр. 10
– Мама! – с укоризной бросил Эрен.
– Мама, давай я тебе всё расскажу, – тут же услужливо предложила Кристабель. Чудо, а не ребёнок.
В следующие десять минут я слушала лекцию о том, как съесть крохотное пирожное на тарелке с помощью десяти разных вилок.
Несчастный десерт ожидала изощрённая пытка. Его требовалось проколоть в нескольких местах одним инструментом, сделать надрезы верхней хрустящей корочки другим, третьем расчленить многострадальный десерт, а затем разными вилками подносить ко рту кусочки разной текстуры: хрустящие шарики для декора, гладкое пралине, воздушный бисквит, текучую прослойку…
– И ни в коем случае нельзя оставить на тарелки даже маленький шарик, – вещал демонёнок с умным и важным видом. – Иначе шеф-повар будет оскорблён. Поэтому десерт такой маленький по размеру: чтобы мы не мучались – вдруг окажется невкусным.
– Кристабель! – прикрикнула свекровь. – Разве можно такое говорить?
Девочка лукаво мне подмигнула и спросила:
– Ну, ты запомнила? Давай повторим.
И она заставила меня повторить процесс с самого начала. Ни один десерт в мире ещё так не утомлял меня, как это Ше-де-ля-Шер. Вспомнить всё я не смогла, поэтому Кристабель помогала.
– Да, берёшь, накалываешь, делишь, соскребаешь… Но можно сделать и так!
С этими словами маленькая хулиганка схватила пирожное со своей тарелки и целиком запихала в рот, после чего, не успев прожевать, объявила:
– А ф этот фаз у него пофучилоф офень фкусно!
Я расхохоталась. Эрен поджал губы, скрывая улыбку, и уставился в тарелку, видимо, делая вид, что не имеет отношения к этому ребёнку. Эльседора нахмурилась, а Лаилани брезгливо отвернулась.
– А фто? – брызгая крошками во все стороны, вопросила Кристабель. – Я пфинцеффа или не пфинцеффа? Имею пфафо!
Свекровь побагровела и уже открыла рот, чтобы отчитать ребёнка, но я устала от её нотаций, потому перебила инициативу.
– Кушай, детка, кушай пирожное как тебе хочется.
– В каком смысле «как тебе хочется»? – возопила свекровь, но тут же осеклась, потому что…
Внезапно Эрен отбросила в сторону вилку, которой аккуратно надрезал хрустящую корочку, подхватил длинными аристократическими пальцами пирожное и засунул его целиком в рот.
Лаилани окинула моего супруга взглядом, полным ненависти. Интересненнько. Таких взглядов в сторону любимого мужчины не бросают.
Однако, веселее всего было смотреть на свекровь, у которой челюсть не просто упала, а валялась под столом.
– Рино-Эрен, – задыхаясь от бешенства, проговорила Эльседора. – Разве я тебя так учила? Как ты себя ведёшь? Перед матерью, перед невестой, перед ребёнком в конце концов! Какой пример ты подаёшь дочери?
Эрен дожевал пирожное, взял стакан воды, сделал глоток, пожал плечами, после чего изрёк:
– А что такого? Я король или не король? Имею право!
– Что-то у меня голова разболелась, дорогой, – проворковала Лаилани. От ненависти во взгляде уже не осталось и следа – теперь там светилось лишь фальшивое обожание. – С твоего позволения я удаляюсь к себе.
Эрен кивнул. Она подошла к нему ближе, наклонилась – даже меня обдало ароматом её приторно-сладких духов – и прошептала:
– Как всегда, жду тебя ночью в своих апартаментах.
Я изо всех сцепила пальцы на коленях, борясь с желанием повыдёргивать её белёсые космы. Какое мне, спрашивается, дело до чужого мужчины? Я даже его не помню! И своих чувств к нему тоже!