Мама для цветочной принцессы - стр. 2
— Ничего ты не получишь, — качаю головой и помогаю маме подняться. — Ты совершенно рехнулся с этими играми.
Вообще-то я ушла из его дома, как только стукнуло восемнадцать. Выучилась, получила образование. Живу на съемной квартире, коплю деньги на первый взнос по ипотеке. И совершенно ничего не должна человеку, который поднимает руку на мою мать.
— Ты вообще заткнись! — рычит он. — Это из-за твоего дурного поведения нам пришлось бежать из города.
— Побойся Бога, девочка ни в чем не виновата, — плачет мама. — Ты же знаешь, она и без того натерпелась.
— Не надо, мама, — прошу я. Не выношу разговоров о прошлом. Особенно о том случае, который мечтаю навсегда стереть из памяти. — Собирай лучше вещи, если что-то еще осталось. Поедешь жить ко мне.
Чтобы отчим не мешал собираться, отдаю ему деньги, что приготовила на продукты. Пусть подавится, только не прикасается больше к маме. Семен хватает деньги и, не переодеваясь, мчится на улицу прямо в домашних тапочках. Он знает все ближайшие места, где можно за несколько минут проиграть целое состояние.
— Как же он без меня, Олечка, — рыдает мама. — Получается, мы его бросили…
Мы его ― нет. А вот он нас бросает. Семен Игнатов больше не возвращается в квартиру, став жертвой в пьяной драке. Он получает смертельное ранение в живот и погибает в тот же день.
Но с этого наши с мамой трудности только начинаются. Отчим больше не угрожает маме, за него это делают кредиторы. Еще при жизни Семен Игнатов успел заложить и перезаложить квартиру и назанимать столько, что нам не расплатиться за всю оставшуюся жизнь.
Владимир
— Знаешь, я тут вот что подумал… — произношу, глядя не на сладко потягивающуюся на постели Машку, а на ее туфли.
Терпеть не могу обувь на кровати, но эта идиотка блондинка отчего-то считает, будто это сексуально. Еще раз сделает так, выставлю за дверь, клянусь. И заставлю саму стирать постельное белье. Пожалуй, прачка из нее получится лучше, чем любовница.
— И что же? — она зазывно прогибается в спине и манит наманикюренным пальчиком.
Эти длинные красные ногти — морщусь, представляя, как они впиваются в спину. Наливаю новую порцию виски и, опрокинув в себя полстакана, задумчиво произношу:
— Мне в этом году тридцать три, наверное, пора задуматься о потомстве.
Кому-то же должна достаться моя империя. Да, это не бриллианты и даже не автомобили, но и этот бизнес приносит немалый стабильный доход. Достаточный, чтобы иметь особняк в пригороде, машину, пухлый кошелек и загранпаспорт. Приходящую прислугу и любовницу. Такую же — приходящую по первому зову, капризную, но послушную.
— Не может быть! — Машка рывком садится в кровати. Обхватывает колени и едва не пускает слюну. Глаза ее блестят алчным блеском.
— Ты решил жениться, Симонов?! — притягивает она. — Чтоб мне сдохнуть!
— Не в моей постели, — презрительно отворачиваюсь, представив, как Машка загибается сию же секунду. — И прекрати звать меня по фамилии, мы давно не в школе. Кстати, жениться я не собираюсь.
Машка непонимающе хлопает серыми глазищами. Наращенные ресницы, вроде опахал из страусовых перьев, придают ее миловидному лицу идиотское выражение.
— Суррогатное материнство, дуреха, слышала о таком? — смеюсь ей в лицо. — Кажется, у нас в городе недавно открыли частную клинику, предлагающую такие услуги.