Малютка - стр. 15

– Вы пришли по поводу мотоцикла, да? – Его испанский был безупречен.

– Да. Местный житель сказал, что видел, как кто-то из румын бросил его на пустыре.

– Ну так я вам скажу, что это неправда. Местные будут клясться, что мы едим младенцев живьем, лишь бы выкинуть нас отсюда. Неужели вы думаете, что если бы мы украли мотоцикл, то бросили бы его в паре сотен метров от наших домов?

– Я бы не удивился.

– Мы бедные, но не тупые. Его привез белый пикап, старенький. На водителе был синий комбинезон.

– Что-нибудь еще?

– Да, буквы на номерном знаке были МНР. Я запомнил, потому что решил, что они означают «м…к на развалюхе».

Ордуньо и Рейес не смогли сдержать улыбку.

– Вы нам очень помогли. Спасибо!

Рейес все это время переживала и поняла, что не успокоится, пока не попросит прощения. Как только они сели в машину, одну из приписанных к отделу «вольво», она произнесла:

– Ты прости, что я так со стариком.

– Никогда не угадаешь, какой свидетель может дать тебе нужную информацию.

– Ты прав. Извини.

– И еще кое-что, – решился Ордуньо. – Ты всегда так строго одеваешься… в костюмы? Я-то не против, но некоторых свидетелей это может напрягать…

– Нет, я не всегда так хожу.

Рейес не стала вдаваться в подробности, а Ордуньо – расспрашивать.

– Как ты думаешь, что случилось с Ческой?

– Откуда мне знать? Я же с ней не знакома.

– Это неважно, часто помогает интуиция. Что она тебе подсказывает?

Рейес задумалась. У нее и правда были свои соображения, но стоило ли о них говорить? Она не знакома с Ческой и теперь уже вряд ли познакомится.

– Ничего, молчит моя интуиция, – ответила она наконец. – Может, у нас, новичков, она еще не очень развита.

Когда Элена вернулась в «Казино», прием уже закончился. В телефоне был десяток пропущенных звонков от матери и несколько голосовых сообщений, прослушивать которые не хотелось: лучше прийти к матери домой и поговорить лично. Элена поступала так всегда, когда мать (начальство, как называл ее отец) была права. Главное – не прятаться. Естественно, мать злится, что Элена сбежала с благотворительного мероприятия, которое сама же организовала.

Исабель Майорга, вдова Бланко и мать Элены, ужасалась при виде загородных вилл, в которых теперь селились миллионеры. Если жить в Мадриде, то уж лучше в квартире – в Саламанке, Чамбери либо около парка Ретиро. А если тебе нужны сады, бассейн и чистый воздух, то поезжай в свое поместье; ведь ты его для этого и купил. Сама она проводила время в квартире в Чамбери, на вилле в Толедо и в своем любимом доме на озере Комо. Ее итальянские связи крепли с каждым днем, а испанские слабели. Если, конечно, не включать в число последних отношения с дочерью Эленой.

Роскошная квартира на улице Сурбано площадью пятьсот с лишним квадратных метров занимала целый этаж дворянского особняка, счастливо избежавшего расчленения на офисы. Здесь Элена выросла, с этим местом были связаны ее счастливые детские воспоминания, хотя теперь семейное гнездышко больше напоминало музей.

С тех пор как Элена съехала, она стала здесь гостьей и вести себя должна была соответственно. Только культивируемое в семье уважение к традициям позволяло предположить, что ее комната выглядит сейчас точно так же, как десятилетия назад, и что в кабинете отца, том самом, где он скончался от инфаркта, не сдвинута с места ни одна авторучка из его обширной коллекции.