Малыш для стервы и холостяка - стр. 10
Рихтер же, совершенно не подозревающий о том, какую интересную биографию ему придумала Рита, упал на стул, устало взъерошил волосы, на мгновение уронил голову на ладони, а потом снова выпрямился — будто стальной штырь проглотил, — и упрямо сжал рот в узкую линию. Готов к бою, значит. Ясно.
Рита не отказала себе в удовольствии немножко потянуть паузу, понимая, что Рихтер от этого только сильнее взбесится. Спокойно прошла к чайнику, налила воды, щелкнула кнопочкой, достала с полки коробочку зеленого чая, вымыла стеклянный чайничек, насыпала туда заварки, залила крутым кипятком….
— А можно как-то побыстрее? — не выдержал он. — Или у тебя тут гребаная чайная церемония?
Рита удовлетворенно улыбнулась и повернулась к нему. Его голубые глаза сверкали бешенством. Черт, это было даже красиво!
— Считаешь, уставшая женщина после целого дня с маленьким ребенком не имеет права на чашку чая? — невинно спросила она.
— Считаю, что если этой женщине забота о ребенке настолько в тягость, она может прямо сейчас идти на все четыре стороны. Я ей еще и доплачу за это!
— Подкуп, значит. Занятно! Интересно, что бы на это сказала твоя сестра?
— Планируешь нажаловаться? — нехорошо прищурился Марк, а Рита тяжело вздохнула.
Ей надоело ходить вокруг да около. В конце концов, не один Рихтер тут устал, она тоже задолбанная дальше некуда. А ведь ночью опять же нормально не поспишь — надо кормить обжорку по имени Арсений.
— Так, Рихтер, — решительно сказала она. — Давай честно. Если б не Марта, я бы тебя уже давно вышвырнула отсюда пинком под зад. Но она моя подруга, я люблю ее и Арсения…
Марк недоверчиво хмыкнул, но Рита продолжала.
— … и исключительно ради них я согласна терпеть тебя здесь. Давай уже до чего-нибудь договоримся, и я пойду спать.
— Давай, — Марк твердо на нее взглянул. — Я сплю в своей комнате.
— Кто бы сомневался, — фыркнула Рита. — Я буду в спальне Марты или в детской, по обстоятельствам. Так, теперь пройдемся по обязанностям. Я убираюсь в этих комнатах, плюс кухня. Ты моешь ванную с туалетом, зал и свою комнату.
У Рихтера вытянулось лицо.
— А нельзя просто пригласить клининг? — вежливо уточнил он.
— Любой каприз за ваши деньги, — пожала плечами Рита. — Но пусть приходят тогда, когда мы гуляем.
— Я решу этот вопрос, — кивнул Рихтер, и она вдруг испытала к нему небольшую — очень, очень небольшую, буквально крохотную! — благодарность. Без уборки реально будет проще.
— Про еду…
— Я себе буду заказывать, — перебил ее он.
— Вот и прекрасно, — буркнула Рита. — За собой только не забывай убирать на кухне. Увижу мусор на столе или грязные тарелки, отнесу к тебе в комнату и сложу горкой на кровати.
Рихтер смотрел на нее как на диковинную зверушку — с каким-то веселым изумлением.
— Я и забыл, какая ты невыносимо наглая.
— Поправочка: я еще хуже, чем ты помнишь, — оскалилась Рита. — Подросла, знаешь ли. Опыта набралась.
— Вижу. — И он обвел ее беззастенчивым взглядом сверху донизу. Откровенным, неприятным, по-мужски оценивающим взглядом. И Рита, несмотря на то что была в длинных домашних штанах и свободной футболке, вдруг почувствовала себя голой.
— Че пялишься? Нравлюсь? — как-то по-дворовому огрызнулась она. Словно опять стала худой нескладной девчонкой с торчащими ушами, кривыми зубами и в дешевых тряпках. Девчонкой, у которой из достоинств — только наглость и мозги. Да и те в силу возраста работали тогда не то чтобы очень хорошо. На учебу их хватало, а на жизнь уже нет. Вот и творила глупости всякие. Даже вспоминать теперь не хочется.